Николай Павлов всего за один год работы с “Ворсклой” поднял команду со дна турнирной таблицы в зону еврокубков. Павлов в беседе с “ПіК України” вспомнил, как в советское время “крутились” футболисты, раскрыл нюансы своего перехода в “Динамо”, поделился взглядами на футбол и поразмышлял о своей дисквалификации.
– Весной 1991-го вы вернулись в “Днепр” помогать Кучеревскому. Это была его инициатива?
– Я так понял, что Мефодьичу порекомендовали меня взять – дисциплина в команде была уже не та. Он еще зимой позвонил и говорит: “Николай Петрович, там ребята хотят голосовать за тренера”. Я отвечаю: “Мефодьич, не надо меня на аукцион выставлять”. Потом он уже лично позвал, а после его ухода я стал главным тренером.
– И сначала привели команду к “бронзе”, а затем едва не увели у “Динамо” чемпионство. Но зимой 1994 г. вы ушли из “Днепра” в “Динамо”, а вместе с вами – и группа ведущих игроков.
– В конце 1993 г. все, кто финансировал клуб, в частности, “Южмаш”, “Приватбанк”, отказались от своих обязательств. В этой ситуации у Максимова, Коновалова, Похлебаева, Михайленко и Беженара появились предложения из России, а Максимов даже подписал предварительный контракт с московским “Динамо”.
Чтобы сохранить этих футболистов для Украины, президент киевского “Динамо” Григорий Суркис предложил вместе с ребятами переехать в столицу. Но было одно условие с моей стороны: я еду не главным тренером, а помогать Сабо, и занимаю должность начальника команды. Не хотелось, чтобы думали, будто я забрал лидеров “Днепра”, чтобы возглавить “Динамо”.
– И, тем не менее, киевлян вы все-таки возглавили и даже привели к чемпионству.
– В декабре 1994 г. “Динамо” проиграло в Лиге чемпионов “Баварии”, и Сабо ушел в отставку. Решили, что главным тренером станет Онищенко. Но когда весной у “Динамо” начались проблемы в чемпионате, руководство сказало, что я должен довести команду до конца сезона. Мы стали первыми, и я предложил вернуть Сабо. А сам вновь стал начальником команды. Но когда Сабо после поражения от “Ворсклы” 3:4 в очередной раз попытался назначить вместо себя Толю Демьяненко, я сказал, что не вижу своей должности в клубе и ушел.
– Еще раз вам пришлось уйти осенью 2004 г., когда вы согласились с болельщиками, назвавшими арбитра матча “Металлист” – “Ильичевец” Андрея Шандора одним нехорошим словом.
– И ни разу об этом не пожалел. Кстати, годичной дисквалификации в отношении меня могло и не быть. Когда ПФЛ позвала на специальное заседание, я ответил: “Если приеду, во всеуслышание повторю те же слова. Так что лучше я приезжать не буду”. Если бы сделал это, через 3-5 игр был бы уже на тренерской скамье.
– Выходит, вы едва ли не сознательно подставились?
– С развала Союза у меня не было ни месяца отдыха. Даже когда ушел из “Динамо”, то возглавил “Таврию”. А потом, когда на 2-3 дня оказался отлученным от футбола, понял, как сильно устал. Встретился с руководством “Ильичевца” и сказал: “Я здесь работал 7,5 лет. И если вы посчитаете нужным меня отблагодарить, я бы, наверное, и отдохнул”.
Руководство клуба выплатило все до копеечки на два года вперед. И все это время я не старался трудоустроиться, а те предложения, что поступали, мне были неинтересны. Правда, в мае 2006 г. я принял алчевскую “Сталь”. Но, поработав месяц, понял: или я не отдохнул, или попал к таким руководителям, с которыми долго не протяну.
– Вне футбола вы имели возможность переосмыслить многие вещи. Какие открытия сделали?
– Я живу в Киеве на Осокорках, а родился неподалеку, на Красном Хуторе. Встречаясь со многими друзьями детства, понял, что живу очень и очень хорошо… А после рождения внука понял, что нужно опять идти на работу. Он сейчас смотрит телевизор и кричит “Деда, гол!”. И я понимаю, что немало сделал.
– То, что Красный Хутор при Союзе был бандитским районом – миф или правда?
– Говорят, что мое детское прозвище Кеша – в честь главаря местной шайки. Многим из тех ребят я потом по мере возможностей помогал. Считается, что с Красного Хутора я больше других добился как футболист и тренер. Но меня там знают и как человека, который до 17 лет держал голубей. В детстве все мы были немножко бандитами, немножко футболистами, и все держали голубей и кролей. Правда, я до сих пор не всегда могу отличить голубя от голубки.
– Вы были вне футбола три года. Какие изменения заметили по возвращении?
– Сейчас нет того судейского беспредела, что раньше.
– “Ворскла” ушла на зимний перерыв четвертой. Вас теперь в Полтаве на руках носят?
– Знаете, даже на домашнем стадионе всегда есть люди, которые болеют против тебя. Андрей Шевченко не так давно сказал: “Сейчас людей, которые завидуют твоим успехам больше, чем тех, которые искренне переживают за тебя”.
– Вы ведь Андрея знаете с тех пор, когда он только начинал свое восхождение.
– И не раз указывал ему на разные нехорошие вещи, что прорывались из него наружу. Он все признавал и краснел, а тот же Витя Леоненко, уверен, пропустил бы замечания мимо ушей.
– Вы работали и с другим легендарным игроком – Александром Рыкуном.
– Сашу в 18 лет посчитали бесперспективным. “Ильичевец” купил его за $50 тыс. На меня смотрели как на сумасшедшего, а я видел в нем потенциал.
– У него и тогда были проблемы с режимом?
– Хватало. Методы перевоспитания были непопулярными, но пять лет проблем не было. В итоге он попал в сборную, а в “Днепр” мы его на руках отнесли.
– Одно из ваших прозвищ – Маленький Сталин? Вы и впрямь такой жесткий?
– Я не помню, чтобы кто-то из игроков пошел против меня. Я всего добился за счет характера и дисциплины. И если у кого-то с этим проблемы, сразу ставлю в известность. В первую очередь объясняю игрокам, как я понимаю жизнь, а уже затем – футбол. У меня есть система штрафов, которую я составил, потому что некоторые вещи мешали мне как футболисту. Есть около 30 пунктов, что игрокам не позволено.
– Себе много чего запрещаете?
– Не пью, не курю. Кстати, когда уходил в отпуск, сказал игрокам: “Я сейчас вешу 75,5 кг., и если у меня 4-го января будет хоть на 100 гр. больше, вношу штраф – сто долларов за каждый день, пока не приду в норму. А если у вас будет больше килограмма, то вы платите по сто”. Но я уверен, что все придут без лишнего веса.
Я с 1976 г, когда попал в Высшую лигу в “Крылья Советов”, и до окончания карьеры в 1985-м вел ежегодники: как готовился, как нарушал, как не нарушал, что пил, что ел. И страсть к записыванию у меня на всю жизнь осталась. Расскажу забавный случай. В Москве на курсах Высшей школы тренеров футболисты учились вместе с хоккеистами – Петровым, Мальцевым, Якушевым. И однажды легендарный хоккейный тренер Анатолий Тарасов проводил совместное занятие.
Из футболистов только я был с записной книжкой, а хоккеисты – все как один. Тарасов увидел это и спрашивает: “Ваша фамилия?” – “Павлов”. – “Днепр”? Капитан команды? С Феллером травму получил? У вас хорошее будущее!” А там сидят хоккеисты – олимпийские чемпионы, трижды чемпионы мира. Я покраснел весь.
– Бытует мнение, что футболисты быстро подхватывают звездную болезнь? Вы с этим как боретесь?
– Главное – вовремя поставить диагноз. Если человек с гнильцой, от него идут метастазы: одного втянул, другого, третьего. И если ты опоздал, нужно его вырезать и всех остальных. Я о футболистах почти никогда не говорю, разве что хорошо. Но у себя я с ними разбираюсь.
– Не считаете, что зарплаты игроков слишком высоки?
– В советское время самой тяжелой профессией считался труд шахтера. Бывший футболист донецкого “Шахтера” Виктор Звягинцев после окончания карьеры пошел работать в шахту. И вот у него спрашивают, где легче? А он говорит: да в шахте по сравнению с футболом – курорт. А шахтеры тогда получали больше футболистов: у нас 250 рублей максимальная ставка, а у них 500-600 рублей. В шахте, если жарко, можно выпить воды, облиться из ведра. И пульс у шахтера 130-140.
А футболисты играют на пульсе 180, 190 и за 200. И какое пекло не стояло бы, воды нам не дадут – тогда это запрещалось, а в перерыве – только чай. Есть и другой нюанс. Простой смертный пьет, курит, гуляет, а футболист свои молодые годы отдает игре. И после 30 лет он начинает новую жизнь. Его ровесники при должностях, а он – с нуля. Так что во всем есть своя логика.
– Вы сказали о зарплате советских футболистов, но ведь была и возможность дополнительного заработка.
– Все команды Высшей лиги отоваривались в облпотребсоюзах. Дубленку покупали за 200 рублей, продавали за 1200. “Жигули” стоили 6-9 тыс., а продавались за 15. Я сам две “Волги” купил за 15 тыс., а продал за 35. А вот в случае с приложением к журналу “Огонек” приходилось тянуть жребий – такая очередь стояла! Один выбирал приложение или подписку, а другой – мебель вне очереди, чтобы потом ее перепродать.
– На тренерском мостике “Ворсклы” вы ведете себя очень эмоционально. Раньше вы таким не были.
– Так это руководители все – они хотят выигрывать! Я же не специально бегаю возле бровки. Мне потом так стыдно становится: шестой десяток, а прыгаю как пацан. А в Мариуполе, кроме тренеров и игроков, победы были никому не нужны. Когда мы играли в Кубке УЕФА, победили “Бананц” и вышли на “Аустрию”. Я говорю руководству: давайте в два раза увеличим премиальные за победу. Но нет. Да мы, даже если бы взяли палки и лопаты, все равно бы их не обыграли, но пообещать же можно было.
– В Полтаве обещают больше?
– И не только обещают. Если я обосновываю что-то, еще ни разу не слышал отказа. Есть и другой аспект – отношение к игрокам. Мы на сборах играли с азербайджанской командой, и вот одного нашего футболиста сбили, а с лавочки кричат что-то вроде “добей его”. А президент нашего клуба Олег Бабаев понимает по-азербайджански. Так он не выдержал и побежал разбираться со скамейкой запасных. И как с таким не выигрывать?!
– Вы сторонник громких трансферов?
– Нет. Если у кого-то большая зарплата – коллектив разрушается. Кроме того, я тоже ставлю себя на место руководителя и считаю каждую копейку. А многие тренеры думают: мне надо и все. Я очень многому научился у Григория Суркиса. Поэтому я тренер-менеджер, как на Западе. Вот руководство не хотело отпускать Чижова в “Шахтер”, а я убедил, что это надо сделать. В итоге и клуб заработал, и команда хуже играть не стала.
– У вас есть тренерская идея-фикс вывести команду на матч Лиги чемпионов?
– Боже упаси. Если бы я до этого не работал в Киеве, наверное, пытался бы устроиться в такой клуб как “Динамо” или “Шахтер”. Но я хочу работать там, где принесу максимальную пользу. В Киеве или Донецке надо умудриться, чтобы занять третье место, а в таких командах, как “Ворскла”, все нужно доказывать только работой. И когда я вижу ее результаты, получаю огромное удовольствие. А стремление быть впереди должно иметь меру. У меня есть своя шкала и ниже ее я не опускаюсь.
Источник: “ПиК Украины”