Корреспондент “СЭ” встретился в Киеве с самым звездным футболистом постсоветского пространства последнего десятилетия.
СЕГОДНЯ ГЛАВНОЕ – СЕМЬЯ
– Как вашим детям Киев?
Услышав этот вопрос, Шевченко заулыбался. Вряд ли обладатель “Золотого мяча” скажет об этом вслух, но он наверняка волновался, как маленькие сыновья Джордан и Кристиан воспримут новую-старую реальность, в которой оказался их папа. Они-то этой реальности никогда не видели.
Шевченко ответил:
– Когда мы в первый раз приехали в Киев все вместе, пошли гулять в парк и остановились возле церкви. Джордан сам захотел войти туда. Зашел – и говорит Кристен: “Мама, мне здесь очень нравится!”
– Это здорово. Но не боитесь момента, когда в Киеве грянут морозы? Дети-то к ним не привыкли.
– Не боюсь. Зато замечаю, что все придумывают какие-то проблемы, которых я вообще не вижу. Никаких.
– Когда похолодает, жена с детьми будут в Киеве?
– Семья будет подстраиваться под мою футбольную жизнь. Зависит от того, сколько игр в тот или иной момент, буду ли я в связи с этим много находиться дома.
Семья в жизни форварда играет огромную роль. Вот один лишь пример. 29 сентября ему исполнилось 33. Возраст Христа, дата серьезная. Шевченко никогда не был замечен в отшельничестве. На свое 30-летие пару месяцев спустя после перехода из “Милана” в “Челси” он организовал в Лондоне праздник, который объединил два мировых суперклуба. Специально заказал частный самолет, который сразу после матча в Милане привез в столицу Великобритании Адриано Галлиани, Ариедо Брайду, Леонардо, Кларенса Зеедорфа и других ведущих “россонери”. А там их уже ждали Роман Абрамович, Джон Терри, Фрэнк Лэмпард, Петр Чех… И все домыслы о том, что в “Милане” на него за переход сильно обиделись, развеялись вмиг.
– Сейчас, на 33-летие, организуете что-то подобное? – спросил я Шевченко еще до дня рождения.
– Нет, ничего устраивать не буду. Дети из Лондона приедут. Не видел их десять дней и хочу проводить время только с ними.
– Рождение детей, помнится, вдохновляло вас и на футбольные подвиги.
– Дни, когда они появились на свет, считаю самыми счастливыми в жизни. И оба раза на следующий день я забивал! Когда родился Джордан, “Милану” предстоялa игра в Генуе с “Сампдорией”. Всю ночь не спал, под утро ребенок родился, я убедился, что все в порядке, – и поехал своим ходом в Геную, поскольку хотел быть с командой. Вышел на замену и забил победный гол. А на следующий день после рождения Кристиана забил и за “Челси” – правда, уже на своем поле. У меня есть красивые фотографии, как и в “Милане”, и в “Челси” команды празднуют рождение моих детей, “качая люльку” на поле.
– Когда мы беседовали в Москве в 96-м, вы произнесли сильнейшую фразу: “Иногда кажется, что за решающий гол в серьезной игре можно жизнь отдать”. Сейчас, став семейным человеком, вы ее уже не повторите?
– Когда ты делаешь первые шаги в футболе, видишь в этой жизни только себя и стремишься к тому, чтобы впереди у тебя была большая карьера, – считаю, это правильные слова. И я рад, что тогда произнес их. Жизнь человека состоит из разных периодов, и иногда очень интересно читать то, что ты говорил 10, 15 лет назад.
За важный гол я тогда действительно отдал бы многое. И этот гол у меня состоялся – решающий пенальти в финале Лиги чемпионов. Именно тот мяч считаю важнейшим и переломным в карьере. И если бы я тогда не мыслил так, как вы только что процитировали, возможно, никогда бы его и не забил.
– Но сегодня отдать жизнь за гол вы уже не готовы?
– Нет, потому что не имею на это права. У меня двое детей, которых я должен вырастить, дать им образование и возможность устроиться в жизни. Футбол – это великолепно, хотелось бы, чтобы он всегда был со мной. Но когда у тебя появляются семья, дети, нельзя не задумываться о будущем. Сегодня для меня главное – именно они.
– Мячик уже пинают?
– Нет. Я никогда не стану заставлять их что-либо делать. Если футбол будет им интересен – отдам себя целиком, чтобы они научились в нем всему лучшему. Нет – значит, нет. Свое место в жизни сыновья будут определять сами.
70 ЛЕТ КОММУНИЗМА
– Понимаю, что следующий вопрос вы ненавидите, но не задать его не имею права. Слишком многие утверждают, что три года назад вы уехали из “Милана” в “Челси”, потому что Кристен захотела жить в Лондоне.
– (
Быстро и резко.) Это неправда. Решение было общим. И принято оно было потому, что я всегда планирую будущее. Для моей семьи было лучше переехать в Лондон.
– Почему?
– Моя жена – американка. Рос Джордан, мы уже ждали Кристиана… Школа, язык – все это имело большое значение. И Лондон в этой ситуации был лучше и для Кристен, и для меня. Италия – великолепная страна, которая навсегда останется в моем сердце. Но будущего своей семьи я в Италии не видел.
Но, конечно, мы бы не уехали, если бы не такое интересное предложение из “Челси” – команды, которая планировала выиграть в Европе все. Так что это был переезд не только для жизни, но и для футбола. И если бы не травмы, уверен, все сложилось бы по-другому.
– В “Милане” вас сильно отговаривали?
– Да, особенно Адриано Галлиани. Но решение уже было принято, что, впрочем, совершенно не сказалось на наших личных отношениях. И приезд Галлиани на мое 30-летие это доказал.
– Олег Блохин в интервью “СЭ” высказал мысль, что отъезд в “Челси” был, возможно, самой большой ошибкой в вашей жизни.
– Даже если бы я вернулся назад, поступил бы точно так же.
– Совсем-совсем не жалеете?
– Я ни о чем не жалею. Для меня вообще такого слова – “жалею” – не существует. Если что-то не сложилось – значит, так и должно было быть. Никогда не смотрю на минусы. Всегда стараюсь во всем искать только положительное и радоваться жизни.
– На Блохина за эти слова не обижаетесь?
– Наши отношения были и останутся хорошими. Уважаю Олега Владимировича как тренера и человека. У него есть право на свое мнение.
– Бывает, что задумываетесь: как бы сложилась жизнь, если бы в свое время не решились уехать в Милан? Как, допустим, Егор Титов, которого звали тот же “Милан” и “Бавария”?
– Привык не оглядываться назад, а смотреть вперед. Как бы судьба ни сложилась – это моя судьба. Тем более что за десять лет, проведенных за границей, в футболе добился очень многого. И не только в футболе: имею право гордиться и тем, что стал более разносторонним человеком, знаю на два языка больше, чем когда уезжал. Разбираюсь в культуре и менталитете людей из других стран намного лучше, обрел друзей из самых разных сфер жизни. Это ведь тоже означает рост как личности.
Как бы то ни было, а 70 лет коммунизма сидят в каждом из нас. В наших потомках они останутся, наверное, уже в минимальной степени, но у нас в юности была зажатость, неуверенность в себе, которая европейцам или американцам вообще не свойственна. Отсюда и барьеры, которые у меня первоначально были при мысли, что сейчас я буду разговаривать со знаменитым модельером, спортсменом или еще кем-то. В этом смысле приходилось чуть-чуть себя ломать.
Ты не должен чувствовать себя неравным тому, с кем разговариваешь, – вот главный принцип общения с такими людьми. И когда ты ближе с ними знакомишься, понимаешь, что это приятные собеседники и просто хорошие люди. И любые барьеры – на самом деле чепуха.
ДОМА В ЧЕТЫРЕХ СТРАНАХ
– Сейчас, когда в друзьях у вас такие люди, как Джорджо Армани и Ричард Гир, трудно поверить, что 13 лет назад вы, 19-летний, говорили мне: “За границу я даже ездить не люблю, считаю, что там бы существовал, а не жил – хотя бы из-за незнания языка и культуры. С другой стороны, прекрасно понимаю, что именно там, а не здесь, человек чувствует себя человеком. Но слишком люблю Киев и своих друзей, чтобы представить себя без этого”.
– (
Улыбается.) Были такие мысли. Потому что в те времена жизнь на Украине и в Западной Европе была совершенно разной. Но, для того чтобы добиться больших результатов в футбольной карьере, я должен был уехать. В какой-то момент понял это – и рвался в Милан. То, что я должен уехать, знали и покойный Валерий Васильевич Лобановский, и братья Суркисы. Счастлив, что на моем пути встретились люди, которые думали не о себе и понимали, как будет лучше для меня. Всегда им буду за это благодарен.
– 22-летний Шевченко, который уезжал из Киева, и почти 33-летний, который вернулся, – абсолютно разные люди?
– Почему же? Между ними много общего. Конечно, накоплен большой жизненный опыт. Но главные принципы, которые строятся на уважении и внимании к людям, остались прежними.
– Сейчас у вас есть все – слава, деньги, знакомства с людьми, пообщаться с которыми мечтало бы полмира. А есть что-то такое из юности, что хотелось бы вернуть?
– Ощущение, что ты – губка, которая пытается впитать все интересное, что тебя окружает. Огромное желание узнать мир и показать ему себя. Не могу сказать, что эта свежесть восприятия жизни у меня исчезла, но с годами, конечно, становишься более консервативным. А хотелось бы оставаться таким всегда.
– Считаете себя гражданином мира?
– Да. Я не привязан ни к одной стране. Чувствую себя дома и в Англии, и в Италии, и на Украине, и в Америке. Спокойно могу жить в любой из этих четырех стран. Где будет лучше для семьи, для меня, для работы – на той стране и остановлюсь.
Первые годы в “Милане” проводил все время в компании партнеров по команде. Близко общались – и сейчас продолжаем – с Костакуртой, другими ребятами. Мне это очень помогло понять менталитет итальянцев. В нас, родившихся в СССР, был заложен барьер: мол, на Западе живут совсем другие люди. На самом же деле мы все одинаковые. Да, различия есть, но сходств несравнимо больше. И это главный вывод, который я сделал, пожив в разных странах.
– Какой город в мире назвали бы любимым?
– Киев. Однозначно. Но люблю и Милан, и Лондон, и Нью-Йорк, и Париж. Хотя в Англии, скажем, живу не в столице, а в пригороде. Люблю спокойствие и по-другому не могу.
– Какая из четырех культур вам ближе всего?
– Конечно, украинская. Потому что я здесь родился и вырос.
– А кухня?
– Итальянская. Этого уже не изменить.
– По-итальянски и по-английски вы говорите хорошо. А читаете?
– С этим сложнее. Разговорная речь – одно, но читать более утомительно. Даже по-итальянски.
– Сейчас общение хоть с каким-то человеком в мире способно вызвать у вас скованность?
– Нет.
– А можете назвать людей, с которыми мечтали бы познакомиться, но пока не удалось?
– Такие есть, но называть их я бы не хотел.
– Вы вернулись в другую страну по сравнению с той, из которой уезжали?
– Это факт. Все десять лет, приезжая в Киев, я наблюдал за эволюцией и страны, и людей. Сначала этот процесс шел очень медленно, потом ускорился. Сейчас европейцы спокойно приезжают сюда, тем более что въезд из Европы на Украину стал безвизовым. И во многом за счет этого общения повышается и культура населения.
– А по таким увлечениям, как теннис и гольф, скучать будете?
– В Киеве все для этого есть. Один гольф-клуб существует, еще один строится. Но пока туда времени ездить не будет: у нас очень напряженный график игр. И сосредоточен я только на них.
РАЗГОВОРОВ О ЛИГЕ ЧЕМПИОНОВ С АНЧЕЛОТТИ НЕ БЫЛО
– Парадокс в том, что при всех ваших семейных приоритетах вы, вернувшись в киевское “Динамо”, решение приняли абсолютно спортивное. Ведь могли спокойно сидеть на лавке в “Челси” и получать больше, чем в Киеве.
– Вы абсолютно правы. Я вернулся, потому что хочу играть в футбол. Мне не интересно сидеть на лавке и смотреть, как играют другие. Игра – неотъемлемая часть моей жизни, и если я перестану получать от нее удовольствие, то тут же скажу: “Все. Хватит”. Но пока я это удовольствие получаю и чувствую, что нужен. Внутренняя мотивация есть, и очень большая.
– Окончательное решение вернуться приняли после того, как Карло Анчелотти сказал, что не заявит вас на Лигу чемпионов?
– Не понимаю, откуда взялась эта версия. Не было такого, мы на ту тему вообще не разговаривали! Я не знаю, включили бы меня в заявку на Лигу или нет. А вот о том, буду я иметь регулярную игровую практику, мы с Анчелотти говорили часто. И я пришел к выводу, что шанс, который мне собираются дать, недостаточен по сравнению с тем, чего я хочу. Карло, как и руководство клуба, хотел, чтобы я остался в “Челси”, и говорил, что я нужен команде. Но мне стало понятно: большей частью я буду находиться на скамейке запасных или вовсе не попадать в заявку на матч.
И я принял решение. Пришел к Анчелотти и сказал: “Хочу вернуться в киевское “Динамо”, потому что хочу играть. – И добавил: – Не подумайте, что меня что-то в команде не устраивает. Просто годы идут, времени осталось не так много”. Через три месяца исполнится два года с того момента, как я получил серьезную травму спины, которая не давала мне играть в полную силу. Сейчас я, тьфу-тьфу, здоров – и не могу позволить себе терять время дальше.
– 13 лет назад в интервью “СЭ” вы сказали мне так: “Если игрок выходит на поле именно ради денег, он заканчивается как футболист”. Ваше возвращение в Киев – из той же оперы?
– Да, я с этим согласен и сейчас. Главное для игрока, как говорят итальянцы, passione, а англичане – passion. Страсть. Сколько бы тебе ни было лет, чего бы ты ни добился в футболе, у тебя должно быть чувство, как у ребенка, который выходит пинать мяч во двор. Он не думает ни о чем, кроме игры. Так, считаю, должно быть у каждого спортсмена.
– С Романом Абрамовичем разговор перед уходом из “Челси” состоялся?
– Он понял меня. В наших отношениях он всегда ставил вопрос так: что было бы лучше для меня. Это невозможно не оценить, и я очень уважаю Романа Аркадьевича. У нас прекрасные отношения, я признателен ему за то, что во многом благодаря его реакции решение о возвращении в Киев смог принять спокойно.
– А с Сильвио Берлускони, крестным отцом вашего сына Джордана, после первого ухода из “Милана” остались друзьями?
– Да. Могу позвонить ему в любой момент и в последний раз делал это перед возвращением в Киев. Никаких проблем.
– При выборе “Динамо” для вас было важно, что теперь вы сможете куда чаще видеть родителей?
– Очень. Но, если честно, за время, которое провел в Киеве, я их еще не видел! Игры идут одна за другой, а они к тому же, пока тепло, живут за городом. Переедут в Киев только ближе к холодам.
НА ТРИБУНЕ С МИЛАНСКИМИ УЛЬТРАС
– Известно, что незадолго до закрытия трансферного окна вами интересовались “Рома”, “Зенит”, другие серьезные клубы.
– Вариантов было очень много. Но они – в прошлом. Не будем его ворошить, тем более что сомнений и колебаний не испытывал. Хотел вернуться туда, где начинал карьеру. И не чтобы заканчивать, а чтобы придать ей новый импульс. Надеюсь, что с футболом мне в ближайшие годы прощаться не придется. Но все будет зависеть от здоровья. Если почувствую, что могу ему навредить, – повешу бутсы на гвоздь. Играть, пока, что называется, коленки не сотрутся, не буду.
– Скажите честно: болеете сейчас за Анчелотти?
– Да. И не только за Анчелотти, но и за “Челси” вообще. У меня хорошие отношения с игроками, с тренером, с хозяином клуба. Баллака, Терри, Ивановича могу назвать друзьями. Очень теплые отношения сложились с Юрой Жирковым. Хороший парень и прекрасный игрок, у него все в “Челси” должно получиться. Что касается Карло, то он никогда меня не обманывал, наши отношения всегда были честными. И как профессионал, он имел полное право решить, кто будет больше играть, а кто – меньше. За мной же было право выбора, согласен я ждать шанса или нет. Я выбрал второе.
Точно так же, как за “Челси”, болею и за “Милан”. Искренне болею. Это не просто слова. Каха Каладзе, Паоло Мальдини – мои близкие друзья. Как и руководство.
– Если бы “Милан” и “Челси” сыграли в финале Лиги чемпионов, за кого бы болели?
–
(Думает, затем смеется.) Не знаю. Честно – не знаю.
– Вы упомянули Мальдини. Как отнеслись к тому, что с легендой “Милана” из-за каких-то его неосторожных слов безобразно попрощались тифози “россонери”?
– Не хочу затрагивать эту тему.
– Насколько я понимаю, фанаты очень болезненно восприняли и ваш первый уход из “Милана” в “Челси”.
– В каком смысле болезненно? Когда я объявил о своем решении, тут же пошел смотреть матч на трибуну именно с ультрас. У меня с ними хорошие отношения, и причины моего решения все поняли. Я уходил из “Милана” не потому, что не хотел больше там играть. И не из-за плохих отношений с кем-то. Причины уже объяснил.
– Как миланские ультрас приняли вас в прошлом сезоне?
– А как они могли меня принять? Если учитывать и то, сколько я сделал для “Милана”, и то, как всегда относился к клубу и болельщикам. Вы хоть раз слышали от них какие-то плохие слова в мой адрес? Я – нет.
– Не обидно, что так и не догнали шведа Нордаля, оставшись вторым снайпером “Милана” в истории?
– Вообще об этом не думал! Я хочу получать удовольствие от футбола. А приносить жизнь в жертву тому, чтобы обогнать Нордаля или кого-то еще… Это моя жизнь, а не компьютерная игра.
– В ряде великих клубов бывшим звездам платят пожизненную пенсию, предоставляют беспрепятственный доступ на стадион. Как с этим в “Милане”?
– Насчет пенсии – не думаю. А на матчи приглашают всегда. Достаточно набрать телефон клуба, сказать два слова: “Я приеду”, – и попадешь абсолютно на любую игру. Мне самому, уже когда я играл в “Челси”, предложили слетать в Афины на финал Лиги чемпионов “Милан” – “Ливерпуль”. К сожалению, не смог.
– Недаром “Милан” называют командой-семьей, клубом с особой философией.
– Да, там к своим игрокам относятся очень тепло. Особенно к тем, чьи имена вписаны в историю клуба. В “Милане” очень не хотели, чтобы я уезжал. И всегда хотели забрать назад. Чтобы я перешел из “Челси” в аренду, звонил лично Берлускони.
УДАРИЛИ ПО ОДНОЙ ЩЕКЕ – ПОДСТАВЬ ДРУГУЮ
– Вы не играли у Анчелотти в прошлом сезоне в “Милане”, сели на скамейку у него же в “Челси”. Не разочаровались в нем как в человеке – ведь столько пудов соли вместе съедено?
– Ни в коем случае. Начнем с того, что мое возвращение в “Милан” было вызвано особыми причинами. Чтобы после серьезных травм вернуться в футбол физически, мне нужно было серьезно готовиться и тренироваться именно в “Милане”.
– Почему?
– Там тренировочный процесс совсем другой. И медицина. Не лучше или хуже, а просто другие. Моя травма спины была очень тяжелой, и возиться со мной специалистам в “Милане” пришлось долго. В “Челси” это сделать было бы намного сложнее: поверьте, знаю, о чем говорю. В результате именно в “Милане” меня поставили на ноги.
– На следующий день после матча с “Рубином” вы летали на консультацию в Германию, не так ли?
– Так. К врачу немецкой сборной, который специализируется как раз на травмах спины. Он сказал, что все в порядке, но здоровье нужно поддерживать специальными упражнениями. Главное – операция мне не нужна.
– С чего вообще начались ваши беды со спиной?
– Накопились за долгие годы. Драма в том, что в день, когда все произошло, я провел один из лучших матчей за “Челси”. Если не лучший. Шел мой второй сезон в Лондоне, и у меня как раз начался подъем. В 12 матчах забил 7 или 8 мячей. И вот играем с “Астон Виллой” вничью – 4:4, и я забиваю два гола. Но минут за 10-12 до конца понимаю: продолжать встречу не могу. Причем из-за болей не в спине, а в икроножной мышце.
Позже выяснилось, что причина заключалась именно в спине: где-то там оказался прижат нерв, связанный с икрой. Сигнал в правую ногу попросту не поступал. Поэтому три месяца не мог нормально не то что бегать, а даже ходить. И все это затянулось на два года…
– Проблемы, помнится, начались еще раньше: на ЧМ-2006 вы играли с травмой колена.
– Это было очень обидно. Я не был готов к чемпионату мира. Тренировался всего неделю перед первой игрой против испанцев. Привез с собой физиотерапевта, который ставил меня на ноги после каждого матча. Но все равно не сыграл даже на 50 процентов своих возможностей. И к тому же оставил в Германии очень много сил. Когда ты не готов к турниру, приходится компенсировать это дополнительными ресурсами организма. Возможно, это сказалось в дальнейшем. Но не сыграть на ЧМ-2006 я не мог.
– Считаете, только травма превратила вас из мировой суперзвезды в игрока скамейки?
– Уверен, что да. У молодого игрока могут возникнуть проблемы с психологией. У опытного, сформировавшегося и много лет подтверждавшего свой уровень – только со здоровьем.
– Тем не менее надлом в вашей карьере произошел именно после переезда в Лондон.
– Если бы такие травмы, как в Лондоне, я получил в Милане, все началось бы раньше. А то, что люди на эту тему говорят… Что я могу с этим сделать?
– То есть в английском футболе чувствовали себя нормально?
– Считаю, что первый мой сезон в Англии, при Моуриньо, был неплох. Да, когда привыкли, что человек забивает по 30 голов за год, а тут забил 14, это бросается в глаза. Но, по-моему, 14 голов и больше 10 голевых передач – такой сезон нельзя назвать плохим. Тем более что из-за травмы пропустил последний, самый важный месяц. Во втором, уже при Гранте, начал набирать форму, регулярно выходил на поле и забивал. И тут – травма спины.
– Елена Исинбаева, не взяв на недавнем чемпионате мира начальную высоту, заявила, что в последнее время неправильно жила, не с теми людьми общалась. Вас такие мысли не посещали?
– Нет. У меня менталитет такой – если выхожу на футбольное поле, не имею права сказать себе: ты не все сделал для того, чтобы хорошо играть.
– Принято считать, что в “Челси” у вас был конфликт с Жозе Моуринью, и оттого матчи киевского “Динамо” с “Интером” будут для вас особенно принципиальны.
– Ничего принципиального. Все эти разговоры – ерунда. Нормальные у нас с Моуринью отношения.
– Руку при встрече ему пожмете?
– Да. Мы уже делали это, и без проблем.
– Это легенда, что в “Челси” Абрамович вас приглашал без участия Моуриньо?
– Чепуха. Раздутые на пустом месте слухи.
– У вас вообще нет в футболе врагов, которым вы не пожали бы руку?
– Нет. Я очень спокойный и уравновешенный человек.
– И за карьеру ни в ком не разочаровывались?
– Нет.
– И в жизни вас не предавали и не обманывали?
– Это было. Но в Библии написано: “Если тебя ударили по одной щеке, подставь другую”. Считаю, это правильно. Очень правильно.
ГАЗЗАЕВ – СИЛЬНЫЙ. ПОТОМУ И ПОБЕЖДАЕТ
– Специалисты видят вашу главную проблему в том, что вы потеряли скорость. Согласны?
– После травмы – да, потерял. До травмы этого не было. Но когда ты три месяца не можешь даже ходить, это не проходит бесследно. Сейчас набираю форму, чувствую себя намного лучше. Это можно сделать только играя и тренируясь. 20 лет и 33 года – большая разница. Рассчитывать на то, что я буду двигаться по полю, как 20-летний мальчик, глупо. Я должен выжать максимум из того, что имею сейчас. Прежде всего за счет головы.
– Валерий Газзаев рассказывал, что на собственном примере убедился: в 32 года вернуть скоростные качества можно. В тбилисском “Динамо” он индивидуально занимался с тренером по легкой атлетике – и бежать стал гораздо быстрее.
– Знаю об этом факте. Те упражнения, которые дает Валерий Георгиевич, способствуют тому, чтобы я развивал скоростные качества. Главное, чтобы не было рецидивов травмы. Можно тренироваться до изнеможения, а потом опять повреждение – и начинай все заново. Что и случалось со мной в последние два года. Понимаете, нет вечных людей. Игрок – не машина. Болельщикам хочется, чтобы я всегда был таким, как в лучшие дни. Но это невозможно. Я делаю все, чтобы выйти на пик формы и хорошо играть. Это моя жизнь, я только этого и хочу.
– Как первые впечатления от работы с Газзаевым?
– Очень хорошие. Мы знакомы с ним не первый день – в Москве пересекались много раз. И лично общались, и по телефону. Глубоко уважаю Валерия Георгиевича. Главное – все, что он делает, направлено на результат команды.
– В одном из украинских изданий написали, что в перерыве матча с “Рубином” Газзаев сломал в раздевалке стул.
– (Улыбается.) Стул он не ломал, точно вам говорю. А в остальном… Раздевалка – это святое. То, что говорит там тренер и обсуждается ребятами, ни в коем случае не должно выходить за ее пределы. У каждого тренера свои методы воздействия на команду.
– Как воспримете, если в каких-то матчах окажетесь на скамейке?
– Спокойно. Более того, знаю, что это будет.
– Бывший менеджер “Милана” по Восточной Европе и будущий генеральный менеджер киевлян Резо Чохонелидзе рассказал, что ему о футболисте Шевченко в середине 90-х первым поведал именно Газзаев.
– Это правда. Как и то, что Газзаев хотел купить меня из Киева в “Аланию”. Очень рад, что наши пути все-таки пересеклись и я могу с ним работать. Харизматичный человек, духовитый. И идеи у него интересные, видение футбола.
– Можете сформулировать, почему он добился больших успехов в тренерской карьере?
– Потому что он сильный человек.
– По-итальянски говорить с ним не пробовали?
– А он знает итальянский? Обязательно проверю! (
Смеется.)
– Газзаев поставил перед “Динамо” цель: в течение трех лет выиграть Лигу чемпионов. По-вашему, это реально?
– Почему нет? Всегда надо ставить максимальные задачи. Нужно менять менталитет, отучать самих себя от мысли, что киевское “Динамо”, по европейским меркам, – второй сорт. В Кубке УЕФА ЦСКА, “Зенит” и “Шахтер” уже все доказали, да и мы вышли в полуфинал. Пройдет время – уверен, в Лиге будет то же самое.
– Но сегодня-то это другой уровень!
– Не страшно. “Динамо” доходило до полуфинала Лиги, “Спартак” тоже играл в полуфинале Кубка чемпионов. Если не верить – нет смысла выходить и играть. Сделай все возможное – и потом не будешь жалеть, что мог сделать больше. Так что Газзаев прав.
– Как отнеслись к тому, что он после вашего прихода оставил капитаном команды Артема Милевского?
– Как к естественной вещи. Я возник в “Динамо” из ничего. В последний момент. А Милевский в роли капитана прошел все сборы и хорошо справляется со своими обязанностями. Зачем его менять? Мы с Артемом давно играем в сборной, и, если нужно, я всегда поделюсь с ним опытом.
– Пока Газзаев использует вас на фланге. Насколько комфортно там себя чувствуете?
– Это не моя обычная позиция, но надо привыкать. Тренер знает, где лучше меня использовать. Футбол – командная игра, а не индивидуальная. Сегодня не команда играет на Шевченко, а Шевченко на команду. И так будет всегда.
– Этот постулат в вас вбил Лобановский?
– Я всегда это понимал, но у Валерия Васильевича на этом действительно базировалось все.
– Он – лучший тренер в вашей жизни?
– Мне повезло, я работал со многими хорошими тренерами. Но именно Валерий Васильевич дал мне путевку в большой футбол. Поэтому – да.
– Как вообще относитесь к роли тренера в футболе?
– Это однозначно самая важная фигура в команде. Что доказывает и история Гуса Хиддинка в сборной России, и результаты, которые демонстрируют сейчас англичане под руководством Фабио Капелло.
– Реально, по-вашему, украинцам обыграть англичан и выйти на второе место в группе?
– Очень важно, что все зависит от нас самих, а не от других команд. И что играем дома. Надо как следует подготовиться – и тогда все возможно.
– А как расцениваете шансы сборной России обыграть Германию?
– Как хорошие. Матч на своем поле, команда на подъеме. Тренер придал игрокам уверенности в себе. Не говорю, что до него с командой работали плохие специалисты, но тут пришло время, и все совпало.
– У вас с Игорем Суркисом действительно был разговор о том, что после Газзаева вы станете главным тренером “Динамо”?
– Не хочу обсуждать эту тему.
– Но в принципе тренером быть хотите?
– Сейчас хочу играть в футбол. А когда придет время и я скажу, что как футболист решил закончить карьеру, тогда и будем обсуждать эту тему.
– Спрашиваете Газзаева о нюансах тех или иных упражнений? Конспектировали ли занятия кого-то из тренеров, у которых работали?
– У меня очень хорошая память. И все, что мне нравится, я запоминаю.
КНИГА ОБО МНЕ? НЕ ВИЖУ СМЫСЛА
– До Лобановского вас в “Динамо” тренировал Йожеф Сабо. Который потом в интервью заявлял, что вы поддались тлетворному влиянию Виктора Леоненко и начали курить…
– Тлетворного влияния Леоненко не было. А курить одно время курил. Но потом понял: мне это не надо. В 18 лет бросил и больше не начинал. Йожеф Йожефович – очень эмоциональный человек. У нас отличные отношения, и я благодарен ему за то, что он мне, совсем мальчишке, дал возможность играть в основном составе.
– Каха Каладзе утверждал, что вы не только не курите, но и совсем не выпиваете.
– Не могу так сказать. Люблю вино. Но никогда не напиваюсь и не “догоняюсь”. Так всегда было.
– Есть футболисты – к примеру, Алексей Смертин и Сергей Семак, – у которых большие винные коллекции.
– У меня она тоже есть. Храню вино и в Лондоне, и в Италии. И на Украину сейчас кое-что привезу.
– Сомелье могли бы работать?
– Для этого надо помнить вкус всех вин. Этого о себе сказать не могу. Но в качестве разбираюсь.
– Что означает ваша татуировка на правом плече – внушительных размеров дракон?
– Я ее сделал в 2000 году в Милане. К тому моменту отыграл за “Милан” первый сезон, который получился очень удачным. 2000-й был годом Дракона – как и 76-й, в котором я родился. Вот и решил сделать эту татуировку со смыслом: первый год в Италии получился таким классным, что я хочу помнить о нем всегда.
– Вы приезжали на матчи хоккейной сборной России во время зимней Олимпиады-2006 в Турине и даже комментировали ее четвертьфинал с Канадой. За Ванкувером-2010 будете следить?
– Обязательно. Мне вообще нравится хоккей, я сам играл в детстве на любительском уровне и зимой в Киеве стопроцентно встану на коньки. В последний раз делал это в прошлом году в Лондоне.
– Со своим другом Алексеем Яшиным давно не виделись?
– В этом году пересекались в Америке: отдыхали в одном и том же месте. Но там слишком тепло, чтобы играть в хоккей. (Смеется.)
– Эмир Кустурица снял сильный фильм о Марадоне. Не хотите, чтобы о вас тоже сделали кино?
– Не хочу. И чтобы обо мне писали книгу – тоже, хотя предложений было много. Может, когда-нибудь придет время и мое мнение на этот счет изменится. Но сейчас – не вижу смысла. В моей жизни было много интересных вещей, однако поделиться ими пока не готов.
– Где храните “Золотой мяч”?
– Дома в Лондоне. А все остальные трофеи – у мамы в Киеве.
– Кто, по-вашему, должен стать лучшим футболистом Европы в этом году?
– Конечно, Месси.
– Когда после “Сан-Сиро” вышли на поле 18-тысячной арены имени Лобановского, не ощутили, что словно переехали на машине времени на 20 лет назад?
– Это неправда! “Динамо” – мой родной стадион. На нем начиналась карьера, “Динамо-2”, дубль, детьми все финалы там играли… У меня от этих воспоминаний сердце колотиться начинает.
– Какие мечты у вас остались в футболе?
– Выигрывать все матчи. Еще раз победить в Лиге чемпионов, еще раз попасть на чемпионат мира и чего-то там добиться. Просто получать удовольствие от футбола и чувствовать, что мне интересно бороться и побеждать. И чтобы никогда футбол для меня не превратился в рутину.
Источник: СПОРТ-ЭКСПРЕСС