Для украинского футбола Йожеф САБО — личность легендарная! Даже при том, что календарь 2010 г. не предусматривает лишний день в феврале… 29 февраля Йожефу Йожефовичу исполняется 70 лет.
Любое уважающее себя издание к такому событию готовит статусное интервью с юбиляром. В принципе мы пошли по проторенной дорожке. Однако попытались “копнуть” малоизвестные факты из биографии виновника торжества. Например, кто сегодня вспомнит, что Сабо — бронзовый призер чемпионата мира или первый украинец, сыгравший в финале еврокубка?
Йожеф Йожефович с удовольствием, с присущей ему экспрессией пробежался по волнам своей боевой молодости, и о настоящем, разумеется, мы не забыли поговорить.
Вино пью с детства
— Йожеф Йожефович, вы уникальный человек. Родились в високосный год, следовательно — день рождения отмечаете раз в четыре года. Получилось, что в юбилейный год “пролетаете” мимо…
— Я родился 29 февраля 1940 г. в половину девятого вечера мама показывала мне метрики, где я записан родившимся 1 марта. Мол, зачем праздновать день рождения раз в четыре года? Это уже позже я восстановил правильную дату и для себя решил: праздную только 29-го! Когда меня поздравлять? Накануне, 28-го, нельзя — примета плохая… Признаться честно, свой день рождения ненавижу!
— Простите за лесть, но, поверьте, она — не дежурная. Вы в блестящей форме. Расскажите нам, молодым, в чем секрет долголетия?
— Что такое 70 лет? Если ты ведешь правильный образ жизни, то это ничтожное число (смеется). Каждый второй день пробегаю свои пять километров. Зарядка, бассейн — это уже вошло в норму. К тому же я профессионально занимаюсь горнолыжным спортом. Каждый год выезжаю в Австрию, у меня под Зальцбургом уже насиженное место. Даже скидку предоставляют в гостинице, за использование лыж, подъемника. Это необходимость для меня. От горных лыж я получаю настоящее удовольствие!
— Кажется, в годы вашей футбольной молодости говорили: кто не пьет — тот не играет. А уж работа тренера в еще большей степени подвержена стрессам. Не злоупотребляете?
— Алкоголь принимаю умеренно. Спокойно целый месяц продержусь… Могу с вами, например, выпить 50 граммов коньяка.
— А вино?
— Вино я пью с детства. Для венгерского села, где я рос, это в порядке вещей. В погребе у бабушки стояли бутылки с натуральным вином. Оно слабенькое… Сейчас люблю выпить бокал хорошего грузинского вина. “Алазанскую долину”, например.
Стрельцов, Воронин, Беккенбауэр…
— 1966 год — наивысший успех сборной СССР на чемпионатах мира. Команда заняла четвертое место, а могла бы подняться и выше, но чиновники перестраховались, отцепив от сборной невыездного Эдуарда Стрельцова. Как считаете, если бы Эдуард Анатольевич поехал-таки в Англию, команда могла бы замахнуться на большее?
— Стрельцов — это величина! Я же его видел еще молодым парнем, а потом он вернулся после срока в лагере и мы играли вместе. Пеле он смог бы затмить — это факт. У него все было — бежал, мяч с закрытыми глазами мог отдать, удар великолепный. Конечно, таких людей нельзя было уничтожать. Ну пил… Наверное, надо было работать с ним людям, которые находились рядом. Мог бы Эдик нам помочь? Сложно говорить сейчас, больше сорока лет прошло. Команда у нас классная была: Малофеев, Банишевский в атаке. Каждый четко знал свою задачу. Численко справа уже в то время играл по всей бровке, как и Хусаинов, недавно покинувший нас, слева. Мы с Валерой Ворониным составляли тандем центральных хавбеков.
— Воронин — тоже футболист трагической судьбы…
— Опять же система! Нельзя было отправлять со сборов. Понимаете, это трагическое совпадение. Валера любил гулять, ходить в самоволку. Его же тогда друзья “сдали”, а начальство рубануло с плеча. Выгнали. Он уехал, выпил, а затем случилась эта трагедия (Воронин, ехавший на мотоцикле, попал в страшную аварию, поломавшую его карьеру и жизнь. — Авт.).
— “Сдали” свои, из команды?
— Понимаете, многих уже нет в живых, поэтому фамилий я называть не стану. Но друзьям такие вещи нельзя делать.
— Едва ли не на каждом топ-турнире сборной СССР мешали судьи?
— Мешали! Итальянец Белло нас просто уничтожил. В полуфинале с немцами было предвзятое судейство! Поркуян в начале игры вышел один на один, его сзади рубанули по ногам. Шнеллингер провоцировал Численко, а удалили нашего, якобы за отмашку. А тут еще Лева Яшин пропустил с 35 метров удар Беккенбауэра, как он не заметил…
— У вас осталась обида на Кайзера Франца?
— Я выполнял подкат, а Франц специально прыгнул мне на ногу. Во втором тайме вернулся на поле с переломом. В перерыве врач мне вколол новокаин с обеих сторон голеностопа, перевязали. Я, конечно, бегать не мог, но позицию на левой бровке закрывал. Там же, в Англии, сделали рентген — закрытый перелом. Наложили гипс, вернулся в Киев, а через месяц уже был в строю… Жаль, вторые 45 минут мы играли практически вдевятером.
— Где сейчас хранится ваша бронзовая медаль?
— Отдал ее в Киевский музей спортивной славы, что на “Олимпийском”.
— Сейчас многие говорят о деньгах. Вас, наверное, озолотили?
— Начнем с того, что по прилету в Москву нас никто не встретил, кроме администратора. Всех иногородних посадили в ПАЗик, из Домодедова перевезли во Внуково, оттуда уже полетели в Киев. И в нашей столице… ведь ни одна “собака” не встретила. Элементарного “спасибо” не сказали.
— И все-таки о гонорарах…
— За весь чемпионат я получил 1200 фунтов стерлингов. В советском посольстве “Волга” стоила 850 тыс. Оплатил, взял сертификат. В Москве отправился во Внешпосылторг и без очереди приобрел ГАЗ-21. На тот момент — лучший автомобиль в Союзе. Я рад, конечно, что сейчас футболисты хорошо зарабатывают за свой труд. Но поднимается вопрос: “А как тренеру работать с миллионерами, как выстраивать отношения?” Хочу верить, что футбольный мир придет к адекватным зарплатам. Нельзя так дальше жить! Возьмите кумира миллионов болельщиков Дэвида Бекхэма. Играл он в “Манчестер Юнайтед”, но когда ушел в “Реал” — начался бизнес в чистом виде. Бекхэм сидел на скамейке, зато хорошо продавались футболки с его номером…
“Бездельники приехали!”
— В 1968-м сборная готовилась к четвертьфинальному матчу чемпионата Европы с Венгрией. Вас — ведущего игрока — отцепили от команды по линии КГБ? Говорили, что всему виной венгерские корни.
— Красивая легенда, но не более того. Как было на самом деле? Мы готовились к игре в Вишняках (под Москвой), на учебной базе Комсомола. Там всегда собирались первые секретари областей со всего Союза. Сыграли товарищескую игру с Бельгией. Я, кстати, забил победный мяч со штрафного, москвичей отпустили по домам, а мы — к комсомольцам. Вечером они уже все пьяные, еле ползают, но гонора… Проходим по коридору, вдруг слышу вслед от “комсомольца”: “О! бездельники приехали! И за что мы им только платим!” Они платят! Так меня это задело, сцепились мы с одним “товарищем”. Едва до драки не дошло. На завтра меня вызывают на ковер к начальству, я же упертый был — поймал машину и улетел в Киев.
— Могли ведь и дисквалифицировать?
— Очень хотели! Но в тот период я сдавал экзамены в университете, сидел за партой. Тут не подкопаешься. Мы же все числились студентами. Сессия закончилась — я вернулся в “Динамо”. После того случая меня не приглашали в сборную в течение трех лет.
— Каким ветром вас занесло на факультет журналистики?
— Вначале, как и положено, я закончил Институт физкультуры. В “Динамо” тех лет сложилась добрая традиция встречаться с болельщиками на всех крупных предприятиях Киева. Двоих отправляли на завод “Арсенал”, еще двоих — на “Красный экскаватор”… Я же был “приписан” к университету. Выступал перед студентами, рассказывал о житье-бытье футболистов. После одной из встреч декан факультета журналистики Дмитрий Михайленко говорит: “Йожеф, у вас язык хорошо подвешен — давайте к нам”. Почему бы и нет? Я отучился от звонка до звонка пять лет.
— Выходит, мы с вами коллеги.
— Нам, конечно, делали поблажки, но не до такой степени, как для сегодняшних студентов-футболистов. Мы сдавали экзамены, тянули вместе со всеми билеты, готовили дипломную работу. Сегодня же игрок отдает зачетку с вложенными купюрами администратору. Я не понимаю, зачем нужен этот диплом, если у тебя в голове нет ничего?!
— Тему дипломной работы помните?
— Точно затрудняюсь сказать. Но тема связана с фотографией. Я же был настоящим фанатом этого дела. Очень много уникальных снимков у меня сгорели во время пожара на даче в Карпатах. И черновики сгорели. Я ведь хотел выпустить книгу мемуаров перед тем, как уйду в другой мир…
— Давайте не будем о грустном… Интересно, что много лет спустя вы вернулись в журналистскую профессию. Образование помогает в работе на канале “Футбол”?
— Чтобы комментировать футбольный матч, в первую очередь не нужно спать у микрофона. Я не делаю пауз и перерывов. Это очень интересная работа. Единственная проблема… украинский язык, который я не очень хорошо знаю. Комментирую на русском. Сейчас, когда Виктор Янукович выиграл президентские выборы, надеюсь, на телевидении русскоязычному человеку пробиться будет полегче.
Вместо Кубка кубков — бутылкой по голове
— Отдав 11 лет жизни киевскому “Динамо”, вы покидали столицу, образно говоря, с битьем посуды. Что же не поделили с великим Виктором Масловым?
— Я был уже достаточно взрослым человеком, но оставался во многих вопросах упрямым мальчишкой. Решил показать характер, собственное “я”. Сейчас уже понимаю: Маслов был прав. Он, как и Лобановский, опередил свое время, ушел в будущее. Именно Маслов первым в советском футболе внедрил позицию опорного полузащитника. Я же был категорически не согласен играть “опорника”, возник конфликт, который и привел к расставанию с киевлянами.
— “Динамо” находилось под ведомством МВД. Пришлось “сдавать” погоны?
— Да, уволиться было делом не таким уж и простым (улыбается). Думал заканчивать карьеру, но тренер Герман Зонин уговорил меня уехать в Луганск. Восемь месяцев отыграл в “Заре”, а потом еще один зигзаг судьбы: из Москвы за мной приехал Лев Иванович Яшин — начальник команды московского “Динамо”. Пришлось вновь оформляться на службу в динамовское общество.
— Надеюсь, сейчас вы сугубо гражданский человек? В каком звании окончательно уволились из МВД?
— В Киеве заканчивал в звании капитана, в Москве присвоили майора.
— Киев и Москва — футбольные антагонисты. Рисковали, переехав в Белокаменную?
— Я — профессионал, и не думал ни о каком антагонизме. Другое дело, мои венгерские корни вызывали опасение, иногда боязнь. Время такое было…
— Вы могли стать первым украинским футболистом, побеждавшим в европейских кубках, но в скандальном финале Кубка кубков-1972 московскому “Динамо” чуть-чуть не хватило времени, чтобы дожать шотландский “Глазго Рейнджерс”.
— Очень обидно мы проиграли. Сегодня ушел из жизни человек, с которым я мог бы поспорить на эту тему.
— Речь, видимо, о тренере Константине Бескове?
— У нас в “Динамо” существовал тренерский совет. Помимо меня, в него входили Михаил Гершкович и Геннадий Еврюжихин. Мы предлагали Бескову выпустить один состав, но мэтр послушал нас, сделав замены, когда команда уже проигрывала 0:3. С начала матча же он поставил на игру своих любимчиков… Два мяча мы отыграли, сравнять счет не позволили пьяные шотландские фанаты, высыпавшие на поле. Не доиграли мы примерно семь минут.
— В советских газетах писали, что вас ударили бутылкой по голове.
— Страшно было по-настоящему! Кровища хлестала — голову мне прилично проломили. Яшин повел меня к представителю УЕФА, мы пытались опротестовать результат игры, и основания для этого были. Однако вы же понимаете, как “любили” в 1972-м Советский Союз… Кстати, Кубок кубков “Рейнджерс” вручили тайком, у них в раздевалке. Хотели замять скандал.
— Не секрет, что некоторые наши тренеры часами могут рассказывать современным футболистам о своем боевом прошлом. Молодая динамовская поросль разных лет знала, кто такой Йожеф Сабо?
— Во время индивидуальной беседы с одной из нынешних звезд (фамилию не стану называть), когда я вспомнил Стрельцова, Воронина, Блохина, услышал шокирующий ответ: “Кто они такие? Во что играли — в стоячий футбол?” После этого случая о своем футбольном прошлом ни разу не заговорил. Бесполезно! Они считают, что только они великие, а то, что было, их абсолютно не интересует.
Я виноват перед Лобановским
— Все, кто вспоминает Валерия Лобановского, твердят в один голос: “Валерий Васильевич близко к себе никого не подпускал”. К вам это, как я понимаю, не относится?
— Лобановский вернулся из Кувейта в “Динамо”, и на него смотрели, как на Бога. Я же по привычке обращался по имени — Валера. Мы с конца 1950-х годов дружили. Многие в клубе не понимали, почему Йожеф Йожефович обращается к мэтру на “ты”. Я никогда не забуду слова Лобановского: “Сабо я доверяю, потому что это один из самых порядочных людей, кого я знаю”.
— Валерий Васильевич сменил вас на капитанском мостике сборной Украины, когда команда не пробилась на Евро-2000.
— Это была моя ошибка. Я подвел Лобановского, и вряд ли когда-то себе прощу. Валерий Васильевич был консультантом. Мы общались каждый день. Даже по составу “Динамо” Лобановский советовался со мной. Такой был контакт и взаимное доверие.
“Йожеф, я тебя прошу, останься в сборной еще на один цикл”, — уговаривал Валерий Васильевич. Однако после поражения от Словении у меня сдали нервы, понял, что устал и больше не хочу тренировать сборную. Пришлось ему взвалить на себя обе команды. Нагрузка колоссальная, здоровье сжигает. Я очень виноват перед Лобановским.
— Олег Блохин, Игорь Беланов, Андрей Шевченко. Три обладателя “Золотого мяча” состоялись бы без Лобановского?
— Думаю, что не состоялись бы. У него был дар! Валерий Васильевич умел поговорить с футболистом — другой тренер так никогда бы не смог. Я видел, как он разговаривал с тем же Шевченко.
— Кстати, Шевченко открыл Лобановский или все-таки Сабо?
— Не надо ставить вопрос ребром! Шевченко еще до возвращения Валерия Васильевича блистал. Если не ошибаюсь, “Бавария” предлагала за его трансфер пять миллионов долларов. Но руководство решило выдержать паузу. У Лобановского же его талант засверкал новыми красками. В “Милан” Андрей уходил уже в статусе настоящей звезды.
— Теперь ни для кого не секрет, что юного Шевченко одолевали проблемы с режимом. Курил, пиво потягивал…
— Андрея сохранили для футбола Григорий и Игорь Суркисы. Проблемы были, и довольно серьезные. Парень молодой, вокруг него рой друзей вился. Григорий Михайлович и его брат Игорь сумели наставить Шевченко на путь истинный. А на машине гонял! Еду я на базу в Конче-Заспе, мимо пролетает спортивный “Мерседес”, скорость под 220 км/ч! Я даже перепугался.
— За рулем один из лучших в будущем бомбардиров итальянской Серии А?
— Именно! Забрал у Андрея ключи от машины. Вот так приходилось воспитывать.
— Без Суркиса мог бы не состояться не только Шевченко, но и киевское “Динамо”. Команда просто прекратила бы существование летом 1993-го.
— Четыре месяца футболистам и тренерам не платили зарплату. Я работал тогда начальником команды. “Динамо” уже покупал президент “Борисфена” Дмитрий Злобенко, который подготовил практически все документы на переименование клуба. В сезоне-1993/1994 в чемпионате Украины должен был заявляться “Борисфен”. Вот тогда-то и появились браться Суркисы.
— В лихие 1990-е множество бизнесменов с сомнительной репутацией пытались отхватить лакомый кусочек. Вы сразу поверили этим людям?
— Все-таки и Григорий Михайлович, и его брат — бизнесмены с футбольной душой. Их отец всегда болел за киевское “Динамо”. Они выступили перед командой, закрыли все долги и пообещали сделать “Динамо” командой европейского уровня. А что бы произошло с клубом, если бы Суркисы вовремя не подставили плечо? Сейчас об этом мы можем только гадать…
Возможно, Шевченко со временем сменит Газзаева
— Вы верите, что из Шевченко может получиться хороший тренер?
— Андрей понимает, что тренерская работа — это нервы, каждодневные стрессы. Пойдет ли он на это? Игрок ведь потренировался, сыграл и может заниматься семьей и детьми. У тренера нет такой возможности. В команде 30 человек, и у каждого свой характер. Одного следует погладить, другого побить. Ты не поставил в состав условно Иванова — он обиделся. Сможет ли Шева перестроиться, убить в себе “я”? Он же фигура, как и Блохин. В чем ведь проблема тренеров — в прошлом великих футболистов? Они всегда хотят видеть в своем подопечном себя. Как найти золотую середину? Я знаю тренеров, у которых еще корона на голове.
— Речь, часом, не о Блохине?
— Не буду называть фамилии. Это некрасиво. Не скрою, я размышлял о будущем Шевченко. Возможно, он поиграет еще год-два, а потом заменит Газзаева.
— Здесь встанет вопрос о получении лицензии, пусть и формальной.
— Лицензия PRO — это далеко не “формальная” корочка, а очень серьезное обучение. Нужно год учиться, а когда действующему игроку сидеть за партой?
— Где собираетесь быть в дни, по-другому и не скажешь, вашего 70-летия?
— Уезжаю в родной Ужгород. Встречу юбилей в семейном кругу. Нас было семь. Ныне здравствуют лишь брат, которому 80 лет, и сестра, которой 76. Пообщаемся, сходим на кладбище к родителям. Обязательно съезжу в Карпаты — у меня там остался старенький дом, построенный еще при советской власти.
— Неужели чествования в Киеве не будет?
— Я не очень люблю самопиар. В столице мы соберемся исключительно с друзьями. Самыми близкими, оставшимися рядом со мной по сей день. Когда мне пришлось уйти из “Динамо”, некоторые “друзья” сразу же перестали звонить, общаться.
Источник: «2000»