Виктор КАНЕВСКИЙ: “Только Лобановский был со мной в самое тяжелое время”

Встреча первая. “Компетентные органы хорошо знали, что я не антисоветчик”

       Первый приезд Виктора был неудачным. Он пересек океан, чтобы вместе с товарищами по команде выйти на поле родного стадиона, но перед самым началом матча динамовских ветеранов со звездами прихватила застарелая травма, да так, что почувствовал – сегодня играть не суждено. Я спросил его:

       – А может, стоило выйти? Ну хотя бы на несколько минут, чтобы люди увидели – вот он, Виктор Каневский, капитан киевского “Динамо”. Да просто напомнить о себе. Тем более что кто-то основательно приложил руку к тому, чтобы тебя как можно скорее забыли: убрали из всех футбольных справочников, умудрились даже на фотографиях тех лет заретушировать твое изображение. Не пощадили и на том снимке, где запечатлена “золотая” команда. Все игроки на нем есть, кроме тебя – ее центрфорварда и капитана, игрока сборной, участника Чилийского мирового чемпионата.

       – Что и говорить, – вздохнул Виктор, – обидно, горько. Причем я стал персоной нон грата еще задолго до отъезда в Америку. За что?

       – А за что у нас людей бросали в тюрьмы, психушки, отправляли на поселения?

       – Но не преступник же я какой-то (голос сорвался почти на крик). В чем моя вина? Да, я хотел уехать. Но ведь все, и в первую очередь “компетентные органы”, хорошо знали, что я не антисоветчик и даже не за длинным рублем отправляюсь за тридевять земель, а гонит меня туда личная обида. Невтерпеж стало выносить бесконечные унижения. Мое отчество – Израилевич. И этого было достаточно, чтобы чувствовать себя человеком второго сорта. Пока еще играл, куда ни шло. А потом такое началось…

Встреча вторая. “Мне порекомендовали сменить отчество Израилевич на Ильич”

       На другой день он снова уехал мотать срок своей добровольной ссылки, и долгих шесть лет мы не виделись. И вот в день презентации уникальной динамовской футбольной базы в Конче-Заспе, перед самым началом пресс-конференции, в зал вошел Виктор Каневский, встреченный аплодисментами журналистов. Он направился к Валерию Лобановскому, на сурово-озабоченном лице которого появилась теплая улыбка. Обнялись, расцеловали друг друга в располневшие щеки, несколько минут оживленно говорили…

       – О чем у вас шла речь? – поинтересовался я позже, когда брал у Виктора интервью.

       – О здоровье, которое в нашем возрасте идет, к сожалению, на убыль. О детях, внуках. У меня их двое – Виктор и Даниэль… Естественно, сказал, что новая база меня просто потрясла – такой роскошной нигде не видел… Да разве нам не о чем поговорить?

       – Вы, кстати, с Лобановским одни из немногих динамовцев, кто футбольную школу прошел в Киеве.

       – Никогда не забуду человека, которому обязан всем, что умел. Михаил Борисович Корсунский был уникальным педагогом. Став тренером, я старался хоть чем-то походить на своего учителя. Четыре года работал в Харькове, столько же – в Днепропетровске, потом в Ташкенте – вместе с Вячеславом Дмитриевичем Соловьевым тренировал футболистов “Пахтакора”, там мне присвоили звание заслуженного тренера Узбекской ССР… Эх, если бы не пятая графа! Впрочем, шло это не снизу – с игроками проблем не было, а от тех, кто присвоил себе право командовать всем и вся. Дошло, к примеру, до того, что мне порекомендовали сменить отчество Израилевич на… Ильич. Но что это могло изменить? Словом, наступил момент, когда я после долгих и мучительных колебаний и сомнений решил уехать. Но не тут-то было: передо мной оказался непреодолимый шлагбаум! Четыре года натыкался на стену… Если бы не Лобановский…

       – И какова же была официальная аргументация отказа?

       – Смешно теперь вспоминать. “Днепр”, который я тренировал, числился за крупным номерным предприятием, работающим на оборонку. Чтобы решить с руководством вопросы, касающиеся команды, мне иногда приходилось бывать на территории “почтового ящика”. Но мог ли я знать какие-то производственные секреты? Чушь собачья! Словом, попал в отказники на целых 10 лет.

       – Да, срок тебе влепили приличный!

       – Действительно срок, хотя и был на свободе. Врагу не пожелаю. Устроиться тренером с клеймом отказника невозможно. Четыре года натыкался на стену. Если бы не Лобановский… Он сумел убедить це-ковских кураторов футбола, что “Динамо” очень нужна дочерняя команда, где бы прятали футболистов призывного возраста, которых могли “забрить” в ЦСКА. Причем в этой дочерней команде можно было дать пристанище тем из динамовских дублеров, которые по разным причинам временно утратили форму и не вписывались в состав. Зачем им было сидеть на скамье запасных. Пусть лучше играют.

       – Ты говоришь об ирпенском “Динамо”?

       – Да. Ну а тренером назначили меня, опять же по настоянию Лобановского. Не представляешь, какое это было счастье после четырех лет безработицы! Передо мной поставили задачу – в кратчайший срок выйти во вторую лигу. Мы вышли с ходу – за один сезон. Конечно, с помощью Лобановского, Федерации футбола.

       – Ты, кажется, забыл о симферопольской “Таврии”. Туда ведь тебя Соловьев пригласил?

       – Я не мог ему отказать, хотя к тому времени был уже благодаря Лобановскому утвержден директором динамовской футбольной школы. Но мне очень хотелось работать с профессиональной командой. И за один год “Таврия” переместилась из второй лиги в первую.

       – Этот же тренерский тандем, Соловьев – Каневский, вывел в высшую лигу “Пахтакор”… Прости, Виктор, но я как-то не улавливаю логики: ты уже был, что называется, при деле и все же решил эмигрировать.

       – А логика та же: из-за проклятущей пятой графы мне никогда бы не стать первым тренером. Моим уделом были только вторые роли. Может, кто-то и не поймет меня, скажет: вот, мол, какой самолюбивый. Не отрицаю. Только ведь не в одном самолюбии дело. По-моему, каждый должен стремиться реализовать свои способности. Ну и, наконец, самое главное: для меня всегда было очень важно не уронить свое человеческое достоинство. Унижение горше любой бедности. Вот, собственно, почему я уехал в Нью-Йорк. Позже к нам с женой присоединились дочь с мужем и двумя детьми. Их тоже очень долго не выпускали. Пришлось даже ехать “в рассрочку”: полгода зять с грудным ребенком ожидал в Риме жену. Не представляешь, чего мне стоило вырвать дочку отсюда. Обратился за помощью к сенаторам и конгрессменам, сам дважды летал в Москву. И это не в какие-то застойные времена, а уже в перестроечные.

       – Расскажи о своем житье-бытье там, за океаном.

       – Занимаюсь любимым делом – футболом. Уже через неделю после моего приезда в Нью-Йорк там открылась комплексная спортшкола “Спартак”, и мне предложили организовать в ней отделение футбола.

       – Кто же открыл эту школу?

       – Русские, как в Америке называют всех приехавших из бывшего Союза. Я набрал ребят и всю зиму тренировал их на бейсбольном поле, в зале.

       – Это дети эмигрантов или местных жителей?

       – Только наши. А знаешь, какую форму я надел на своих американских учеников? Динамовскую. Только не нынешнюю, а ту, в которой я играл. А на груди эмблема: “Футбольные звезды Нью-Йорка”.

       – Не слабо!

       – Нужна была реклама… А потом вместе с бывшим минским динамовцем Димой Злотником открыли свою школу “Сакельстара”. Он – президент, я – тренер. Мои ребята выступают в “итальянской” лиге, стали победителями в возрастных категориях до 10 и 12 лет. Двое игроков постарше включены в сборную Нью-Йорка. Футбол, кстати, открыл им дорогу в любой колледж. Причем с бесплатным обучением.

“Что такое родина, по-настоящему узнаешь, когда с ней расстанешься”

       – Если не возражаешь, вернемся к твоим взаимоотношениям с Лобановским. Разве всегда они были безоблачными?

       – Они были очень хорошими, ровными. По-моему, только один человек попытался бросить на них тень. Обидно, что сделал это прекрасный и умный журналист, ныне уже покойный Аркадий Романович Галинский, в публикации “Футбол вверх ногами”.

       Я хотел даже по свежему впечатлению написать ему о том, что во многом он не прав. Особенно когда обо мне говорит. Дескать, это я – сначала в паре с Соловьевым, а позже с Масловым – преградил Валерию дорогу в центр нападения, куда он якобы рвался. И вроде я даже пригрозил Соловьеву, что уйду из команды, если он переместит Валерия в центр. Да ни один футболист себе такого не позволит, в каком бы фаворе он ни был!

       Никаких конфликтов у нас с Лобановским не было. Он прекрасно играл на левом крае и имел все основания быть довольным собой. Я бы даже сказал, что Лобановским он стал именно там, слева. У нас с ним всегда были очень хорошие, теплые отношения. Иначе разве играли бы потом вместе в Одессе? Да и стал бы он мне помогать, когда все от меня отвернулись: одни – опасаясь быть заподозренными в каких-либо связях с отказником, другие – просто из равнодушия к чужой судьбе. Один он был со мной в самое тяжелое для меня время. Я этого никогда не забуду! Когда он был в Сан-Франциско, я слетал к нему туда. Вместе со своими друзьями. Они были поражены, увидев, как мы с Валерием встретились. Как родные!

       – А разве не было эпизода со спиртным?

       – Был, но совсем не так. Днем раньше Маслов, узнав, что двое наших ребят выпили, решил, что будет лучше, если игроки не станут пить в одиночку, таясь: ведь запретный плод желанней, а сядут за стол и все вместе, за обедом, пропустят рюмку-другую. Разве это пьянство? Мы выпили, а Лобановский действительно отказался, и это никого не удивило, в том числе и Маслова. Все знали, что Валерий очень дисциплинированный. Поэтому-то Маслов и слова не сказал, а тем более не настаивал, да еще в резкой форме. Говорю это как очевидец того, может, и не совсем обычного обеда в аэропорту.

       – Судя по всему, за океаном ты не утратил интереса к нашим футбольным делам…

       – И не только к ним. Нас там волнует все, что здесь происходит. Хотя бы уже потому, что у каждого в бывшем Союзе остались близкие люди. У меня, к примеру, два родных брата. Одного ты наверняка знаешь…

       – Леонида? Заслуженный тренер СССР, воспитатель чемпионов страны, мира, Олимпийских игр по академической гребле… Не собираются ли братья последовать за тобой?

       – Я их туда не зову. Каждый сам это должен решать. Что такое родина, по-настоящему узнаешь только тогда, когда с ней расстаешься. Не верь тому, кто скажет, что не мечтает хотя бы на денек вернуться сюда, одним глазком взглянуть на родной город, увидеть знакомые лица, места, где прошли детство, юность, где встретил первую любовь.

       А сколько волнующих воспоминаний связано с “Динамо”! Куда бы теперь судьба ни забросила, я навсегда, даже на краю света, динамовец! Меня тут не забывают. Когда отмечал в Нью-Йорке свой 60-летний юбилей, получил из Киева много телеграмм. Очень теплое поздравление прислал Григорий Суркис. Из Москвы – Никита Павлович Симонян. Я был до слез тронут тем, что помнят, по-прежнему считают здесь своим…

       Когда меня пригласили на 70-летний юбилей “Динамо”, мог бы поблагодарить и ответить вежливым отказом. Тем более что дел у меня невпроворот. Но, веришь ли, я считал дни, оставшиеся до отъезда сюда. Так хотелось увидеться с друзьями! Особенно с Валерием Лобановским, Андреем Бибой, Йожефом Сабо, с которым постоянно перезваниваемся… Словом, со всеми, со своей молодостью. Ты же видел, сколько было радостных встреч в вестибюле дворца “Украина” перед началом праздничного вечера и потом на банкете. Ради этого стоит не только океан пересечь, но и в космос слетать!

       – Что-то изменилось в твоей жизни за последние пять лет, которые мы не виделись?

       – Полтора года назад из-за серьезной болезни, связанной с футбольными травмами, я вынужден был свою школу закрыть. За 12 лет в ней прошли обучение сотни ребят-эмигрантов. Многие уже учатся в американских вузах, выступают за сборные университетов… Ну а когда здоровье мое поправилось, меня взял в свой клуб “Черноморец” известный украинский тренер Матвей Леонтьевич Черкасский. Все лучшие одесские футболисты прошли через его руки. Мы с ним сейчас тренируем группу 16-19-летних юношей. Есть просто классные ребята. Убежден, многих из них ожидает большое футбольное будущее. А еще я работаю с детьми до 12 лет. Это те, кто родился уже в Штатах.

Встреча третья. “Без футбола жизнь для меня ущербна, лишена радости”

       – Говорят, будто ты намерен вернуться в Украину и даже провел об этом здесь серьезные переговоры.

       – Поживем – увидим, – уклончиво ответил Виктор. – Да, я был бы счастлив вернуться. Но не пенсионером. Чувствую в себе еще достаточно сил.

       – Выглядишь действительно лучше, чем пять лет назад, – похудел, помолодел.

       – Я бросил курить, умеренно питаюсь. Тренируя ребят, на скамье не сижу – вместе с ними играю. Словом, стал собой заниматься.

       – И значит?..

       – Встречал ли ты хотя бы одного несуеверного спортсмена? Я не исключение. Не будем загадывать. Ты знаешь, просто не верится, что уже не имеет значения проклятая пятая графа, ломавшая человеческие судьбы, вынуждавшая скрывать национальность, менять имена…

       – А где сейчас твои братья?

       – Валерий живет в Иерусалиме, а Леонид по-прежнему в Киеве. Это их выбор.

       – Я слышал, что ты обитаешь в итальянском районе Нью-Йорка…

       – У нас там трехэтажный дом. На нижнем этаже – стоматологический кабинет зятя, на двух верхних – наша большая семья: мы с женой, дочь с мужем и двумя сыновьями. Одному уже 20 лет, другому – 14. Младший учится в школе, старший – в колледже.

       – И оба, конечно, футболисты?

       – Нет. Младший – рослый и крепкий – баскетболист. Говорят, будет толк.

       – А чем жена занимается?

       – Тамара открыла косметический салон. Словом, все нормально. Но… эх, какое это счастье, что я снова здесь, что повстречался с друзьями – Йожефом Сабо, Олегом Базилевичем, Андрюшей Бибой, Ваней Терлецким!.. Только с Валерием Лобановским не довелось повидаться…

“Каневского тревожило, что 22-летний более одаренный Лобановский перетянет одеяло на себя”

В тему. Фрагмент из беседы с Аркадием Галинским

“Футбольный тандем Лобановыми – Каневский взаимодействовал “с листа”

       – Лобановский, несмотря на свою молодость, не мог не понимать: его коронное место, на котором он может добиться наибольшего успеха, – в центре линии нападения (в ту пору у нас играли еще по системе дубль-ве). И вот когда он стал центрфорвардом “Динамо” и в этом же качестве его пригласили в сборную страны, то есть когда Лобановский обратил на себя внимание публики, специалистов, прессы, он неожиданно согласился перейти на левый край. Для Корсунского, с которым мы были дружны, да и для меня тоже, это было – как обвал в горах!

       Лобановский был со мной полностью согласен, но… лишь в разговоре наедине. Перечить же Соловьеву не осмеливался. Кстати сказать, я бы не хотел преувеличивать в данном случае своей компетенции – буквально все крупные футбольные авторитеты придерживались той же точки зрения.

       Но, во-первых, в киевском “Динамо” просто не было тогда на левом крае “узкого специалиста”, и Соловьев понимал, что Лобановский на этой позиции сыграет лучше других. Во-вторых, и это более существенно, в футбольных командах не без интриг. В киевском “Динамо” имелся уже сильный центрфорвард – 25-летний Виктор Каневский. Но Каневского тревожила мысль о том, что 22-летний и, прямо скажем, более одаренный Лобановский перетянет одеяло на себя. И когда на левом крае нападения открылась вакансия, Каневский – на правах премьера – попросил Соловьева, чтобы туда был переведен именно Лобановский. Намекая, что в противном случае уйдет из команды.

       Вот тут-то Валерий и проявил слабость характера. Ведь его не менее охотно, чем Каневского, поставили бы в центр нападения тренеры большинства именитых клубов. Считаю, что, по крайней мере, ему надлежало предъявить Соловьеву встречный ультиматум, твердо дав понять, что не только Каневский, но и он может уйти из “Динамо”. И уже со своей стороны, дабы придать Лобановскому большей уверенности в себе, я устроил ему в 60-м году встречу с Бесковым, только что принявшим команду ЦСКА. Происходил этот разговор в моем присутствии… Увы, Лобановский на переход не решился… Между прочим, как-то двумя годами позже Соловьев неожиданно перевел Лобановского в центр нападения, объединив в связке с Каневским. Игра была против ереванского “Спартака” (нынешнего “Арарата”), и о ней много писали. Киевляне разгромили соперника, забив восемь мячей! Тандем Лобановский – Каневский взаимодействовал “с листа”, импровизируя тем не менее чрезвычайно эффективно. Более красивой игры “Динамо” я прежде не видел, хотя следил за командой со дня ее основания.

       Но уже в следующем матче Лобановский вновь оказался на левом крае. В чем был смысл его одноразового перевода в центр, составляло какую-то тренерскую тайну. То ли Соловьев решил повоспитывать Каневского, показав ему, какой заменой он располагает, то ли не терпелось испытать на левом крае приглашенного из Львова молодого и весьма одаренного специалиста по этой позиции Басалика. А возможно, имел место и какой-то иной тренерский замысел. Однако же в следующем матче Лобановский безропотно возвратился на край… Словом, я убежден: если бы Лобановский проявил характер и закрепил за собой место центрфорварда в Киеве либо уехал в Москву, его имя вошло бы в короткий и славный список выдающихся советских центрфорвардов, в котором значатся имена Федотова, Боброва, Стрельцова…

       Кстати, Маслов отчислил из команды не только Лобановского, но чуть позже и Базилевича, и Каневского. И вот она, ирония судьбы: Каневский нашел пристанище в “Черноморце”, где уже солировал Лобановский, а вот там-то наконец они образовали дружный центровой тандем. Увы, ненадолго!

“Генетический центрфорвард”

       Когда в конце 1963 года Маслов приехал на один день в Киев для переговоров о предстоящей работе в “Динамо” с тогдашним главой Спорткомитета Украины Соколом, тот пригласил на беседу своего первого зама и меня. Речь зашла и о каждом из киевских футболистов. О Лобановском – я это хорошо помню – Маслов отозвался в высшей степени похвально. А когда я заметил, что Лобановский – “генетический центрфорвард”, Маслов сказал, что уже думал об этом, но многое будет зависеть от сложившихся между динамовцами отношений. Добавив не без юмора, что эти отношения порой правят игрой больше, нежели тренеры. Словом, никакого предубеждения против Лобановского у Маслова тогда и в помине не было.

       С предсезонного сбора динамовцев на Черноморском побережье Кавказа вести приходили весьма утешительные. Нового тренера футболисты приняли хорошо, работала команда дружно, Лобановский устраивал Маслова по всем статьям.

       По окончании сбора команда возвращалась домой самолетом, а он то ли из-за испортившейся в Киеве погоды, то ли по другим причинам сделал посадку в Симферополе. Затем вылет откладывался и откладывался. И тогда Маслов велел заказать в ресторане аэропорта обед для футболистов и подать водку. В киевском “Динамо” прежде такого не бывало. Когда футболисты увидели на столе спиртное, они глазам не поверили!

       Маслов предложил выпить за удачу в предстоящем сезоне. Выпили все, кроме Лобановского. Но с его стороны это был не демарш – просто он тогда спиртного в рот не брал. Маслов, однако, попросил его выпить за успех команды. Когда Лобановский вновь отказался, Маслов довольно зло выругался в его адрес. Лобановский, покраснев, сказал, что подобного обращения с собой не потерпит. Мог ли он предположить, что именно в этот момент в его футбольной судьбе решается очень многое?

       Спустя несколько лет я услышал от Стрельцова, что если уж Маслов кого-то из игроков невзлюбит (такое, правда, случалось крайне редко), этих своих антипатий преодолеть уже никогда не сможет. Об этом Стрельцов даже когда-то написал. Но тогда, в 1964 году, не зная всех особенностей характера Маслова, я тщетно пытался его с Лобановским помирить. Да я ли один – столь же безуспешно затевали об этом разговор с Масловым и другие спортивные журналисты, специалисты футбола.

       Сразу отчислить Лобановского из команды Маслов не мог: любимец публики действовал в первых матчах сезона достаточно уверенно. Но 27 апреля 1964 года на матче в Москве со “Спартаком”, когда киевляне повели в счете 1:0, Маслов на 70-й минуте заменил Лобановского защитником Левченко. Ситуацией эта замена как бы оправдывалась. Но только для непосвященных, ибо присутствие на поле Лобановского, который, как правило, оттягивал на себя двух игроков, было, конечно, гораздо большим гарантом удержания счета, нежели количественное усиление защиты. И спартаковцы в конце концов сравняли счет. Однако необходимый Маслову прецедент был создан: впервые за все годы игры Лобановского в “Динамо” тренер его заменил! Раньше Валерий покидал поле только из-за травм.