Вы были бы рады прекрасным весенним вечером встретить Петера Шмейхеля? Полагаю, ответ если не очевиден, то предсказуем. Понятно, что внушительная часть населения земного шара, хладнокровно относящаяся к футболу, будет напрягаться, вспоминая, с чем же именно у них ассоциируется это действительно раскрученное имя. Амплитуда выбора – от стирального порошка до куриного бульона в кубиках. Этой достойной прослойкой мы все-таки пренебрежем.
Уверен, вы были бы рады встретить Петера Шмейхеля. В последние годы своей карьеры он выглядел тяжеловато. Прямо скажем, возраст бросался в глаза; пару лет великий вратарь переиграл, потерял в глазах поклонников – тех, что встрече с на выглядел увальнем на футбольном поле, где шустрили люди моложе него. Но сейчас, в пресс-ложе стадиона “Ауфшальке”, за час до финала Лиги чемпионов, Шмейхель в легкой куртке, из-под которой голубеет, в цвет глаз, элегантный воротник модной рубашки, удивительно моложав и эффектен. С ним сфотографироваться хочется, вот что!
Да, многие были бы рады встрече с ним. И автор этих строк тоже, завидев его издали, просчитал мысленно, как бы потактичнее взять у него автограф. Но… В конце концов, встретившись со Шмейхелем, проклинаешь все.
Почему? Да просто потому, что встреча происходит плечо в плечо в узком, каком-то игрушечном коридоре между комментаторскими кабинами. Шмейхель идет снизу вверх, а я – сверху вниз, и оба мы говорим по телефону, не видя друг друга. Сойдясь плечо в плечо на встречном движении со знаменитым вратарем, привыкшим толкаться в штрафной за вожделенный мяч… Далее можно продолжить. Фантазия позволит одним предположить одно, другим – другое. Но рады вы, уверяю, не будете. Даже встретив сочувственный, понимающий взгляд огненно-голубых глаз.
И ладно бы только Шмейхель. Вот мимолетно встречаешься глазами с человеком, удивительно похожим на Бахву Тедеева. Но это не Тедеев – точно. Тот бы поздоровался. Где-то я его видел…
Пока вспоминаешь – переваливаясь, какой-то домашней, мятой походкой идет Ги Ру. И тоже навстречу, и тоже занятно. Взгляд вперед – у стоячего столика кушает Оливер Бирхофф. В строгом костюме, с пронзительным галстуком… Как он может есть эту чудовищную кислятину, которой кормят в пресс-центре Лиги чемпионов под видом и именем картофельного салата? Но он ест. Может быть, не показывает виду.
Да, кстати, тот, похожий на Тедеева, – это же Мичел. Великий полузащитник мадридского “Реала”. Колумнист испанской газеты “Марка” теперь. Может, благодаря его колонкам она и превосходит в Испании по популярности ближайшее издание в два раза.
Все это – Лига чемпионов. Никогда и нигде больше не встретишь на футбольном матче аналогичной тусовки – тут все, все, все. Все, кто не просто славен недавним футбольным прошлым или знаменит настоящим, – здесь те, кто из самых славных и знаменитых отличается особенным искусством просто и доступно объяснять любителям профессиональные футбольные штуки.
К Ги Ру подходит российский коллега и просит об интервью. Наверное, если бы дело было поблизости от клуба “Осер”, которым Ру руководит больше двадцати лет, это и вправду выглядело бы как интервью. А так Ги, облизываясь (как можно есть этот салат?), переспрашивает: “Вы из России? Как там у вас наш Курбис?”.
А вот и Шмейхель. К его белозубой улыбке тоже кто-то поднес диктофон, а он, доверительно положив собеседнику на плечо безразмерную лапищу (которой он одной, бывало, мяч вылавливал, на выходе играя), начинает что-то говорить на резком языке – то ли немецком, то ли датском, часто поминая Сколари и Баию. Тренера сборной Португалии и самого знаменитого вратаря этой страны, которые не поладили друг с другом накануне европейского чемпионата. Я удаляюсь; оглянувшись через несколько шагов, я вижу, как Шмейхель и журналист уже спорят друг с другом, причем мой коллега размахивает в пылу своим диктофоном так, что ничего и никогда на него внятно не запишется, конечно.
Я думал, на футболе такое невозможно. Слишком кастовая вещь, слишком славны футбольные идолы, пусть и прошлого (недавнего). Но вот они все, известные и нет, рассаживаются по комментаторским позициям и азартно смотрят на футбольное поле, где плавно, не спеша, начинает происходить главное. Стреляя друг у друга ручки и сигареты, восклицая в лад игре, оглядываясь друг на друга. В середине второго тайма – мое время: Аленичев забивает свой гол, и я вскакиваю… Секунду спустя, вернувшись на землю, я вижу, что на меня, улыбаясь, смотрят все соседи. “Раша, Раша”, – шелестит вокруг разноязыкая речь. Конечно, Раша, вон какого вам привезли.
Где-то, конечно, стояли представительские “Мерседесы”. Надо же было кому-то отвезти, скажем, князя Монако Ренье. После матча я сажусь в темный автобус для прессы, который отвезет человек пятьдесят в Дюссельдорф – там расселились практически все аккредитованные на матче журналисты. Он почти полон, я устало опускаюсь на пару свободных кресел и почти готов заснуть, но чисто механически, фоном, прислушиваюсь к разговору за спиной. Говорят по-французски, говорят об игре: “Аленичев, Деку, Дерлей” – такие слова в этот вечер интернациональны. Ну говорят и говорят. Спустя час автобус останавливается у первого из отелей, за спиной шорох: болтуны встают выходить, и я вижу, что человек, заинтересованно бубнивший у меня над ухом, – Мишель Платини…
Еще получасом позже я вылезаю у своего отеля. Ночь; в пунктуальной Германии уже негде попить ни чаю, ни пива. Я упираюсь в запертую дверь бара… Нет, ну что за люди эти немцы?
“Фак!” – согласно выдыхает над моим ухом Гленн Ходдл. Вместе с экс-тренером сборной Англии мы едем на лифте, и он входит в соседнюю с моим номером дверь.
Ба, так вот откуда половину прошлой ночи раздавался гулкий галдеж! Выпивала, стало быть, бригада канала “Скай”…
Источник: “Газета”