Илья ЦЫМБАЛАРЬ: «За кого болел в матчах «Динамо» и «Спартака»? Конечно, за киевлян!»


Известный в недалеком прошлом украинский полузащитник Илья Цымбаларь — о том, как его не взяли в киевское “Динамо”, о просмотре в лондонскому “Арсенале” и о других витках своей футбольной карьеры.

“В российском футболе три богатыря — Добровольский, Радимов и Цымбаларь Илья!”, “Алла Пугачева, танцуй и пой! Все равно как Цымбаларь, тебе не подать угловой!”, “За штангой прячется вратарь, сей­час закрутит Цымбаларь” — в 90-х эти кричалки были популяр­ны не только в стане поклонников московского “Спартака“. В1995 году Илью Цымбаларя призна­ли лучшим футболистом России и специалисты, и коллеги-футболисты. Его уважительно величали “нашим бразильцем”.

Казалось, что креативного полузащитника ждет переход в серьезный европейский клуб, но с трансфером в Западную Европу не сложилось. Илья еще выдал несколько ударных сезонов в “Спартаке“, а затем немного “по­пылил” в “Локо” и “Анжи“, где и завершил игровую карьеру.

Должность вице-президента махачкалинского клуба Цымбаларя не особо прельстила, поэтому, когда пришло предложение тренировать в академии “Спар­така”, Илья вернулся в Москву. Дальше была самостоятельная работа в “Спартак-МЖК” из Ря­зани и команде “Нижний Новго­род”, затем должность ассистен­та в тренерском штабе “Шинни­ка” и подмосковных “Химок“. С 31 марта Цымбаларь находится в творческом отпуске.
“Матом судью не обкладывал”

— Илья, полгода без рабо­ты — это много или мало?
— Как кому. Я свободное вре­мя старался использовать с тол­ком. Был в Одессе, немного отдо­хнул на море. Совмещал прият­ное с полезным.
— В “Черноморец” вас не звали?
— Приглашений не было. Ес­ли бы были, подумал. Все-таки, родился в Одессе, здесь начинал. В Украине “Черноморец” для меня — родная команда.
— В прошлом году вы тру­дились в тренерском штабе “Шинника“. Почему ваши пути-дорожки с ярославским клубом так быстро разо­шлись?
— Для того чтобы создать команду, требуется определен­ное время. Особенно если учесть, что из старого состава в “Шиннике” оставалось четверо игроков. Но нам этого времени не дали-несмотря на то, что во втором круге команда уже при­лично играла.
— За прошлогодний апрельский эпизод с дисква­лификацией на две игры сей­час не стыдно? Если верить КДК РФС, во время поединка “Жемчужина-Сочи” — “Шинник” вы были удалены из технической зоны за не­цензурную брань в адрес по­мощника судьи матча, за что потом дополнительно зара­ботали дисквалификацию на две игры…
— Пусть это удаление оста­нется на совести бокового судьи. Потому что никаких нецензур­ных выражений там не было. Да, на пару игровых эпизодов отреа­гировал резко и громко — но без мата. Там за подкаты сзади жел­тые карточки не давались! Такое судейство не каждый тренер может выдержать. Вот я крикнул ему, почему не свистишь?
— Кстати, почему вы полу­чали тренерскую лицензию в Киеве, а не в Москве?
— Если честно, то исключи­тельно по финансовым причинам. В Москве курсы с последующим получением лицензии стоили око­ло 300 000 рублей — на тот момент это было 10 тысяч евро. В Киеве такая же корочка обошлась в 2 ты­сячи долларов.
“Всю Украину объездил на автобусе”
— За кого вы в детстве боле­ли, когда в рамках чемпионата СССР встречались киевское “Динамо” и московский “Спартак“?
— Конечно, за “Динамо”. Я ведь родился в Украине, киевский спортинтернат заканчивал. Но при этом уже в юношеские годы также отдавал должное яркой и зрелищной игре “Спартака“.
— Почему вас не взяли в “Динамо” после окончания интерната? Не подошли?
— Наверное. “Динамо” тогда на пике было — выиграло Кубок обладателей Кубков, а в следующем евросезоне дошло до полу­финала Кубка чемпионов. Состав был просто убийственный — почти все играли в сборной СССР. В интернате моим соседом по комнате был Сергей Заец — вот он попал в дубль “Динамо”. Мне же дали распределение в “Черноморец“.
— Однако долго вы там не пробыли. В 17 лет было трудно закрепиться в первой команде Одессы?
— У меня уже другая пер­спектива маячила — армия. Нужно было отдавать долг ро­дине. В “Черноморце” сразу сказали, что решить вопрос со службой не смогут. Я немного побегал в одесском “Динамо”, которое выступало в первенстве КФК. Но помню, что там уже в щитках бегал. А затем в товари­щеской игре с земляками из СКА меня заметили и пригласили в армейский клуб.
— Веселый клубный армей­ский нрав и колорит второй союзной лиги за два года служ­бы хорошо прочувствовали?
— Прилично. СКА выступал в украинской зоне — на автобусе всю республику объездили. Вто­рая лига тогда была отличной фут­больной школой. Там играла и молодежь, и опытные игроки, понюхавшие пороху элитных диви­зионов, и вышедшие на финиш­ную прямую своей игровой карьеры. Была такая присказка: “Если выжил во второй лиге молодым, сможешь играть в высшей”. У ме­ня так и получилось — закончил службу, принял приглашение “Черноморца“.
— Больше желающих запо­лучить Цымбаларя не оказа­лось?
— Когда еще только начинал в СКА, были разговоры, что мной московский ЦСКА заинтересовался. Но продолжения этой темы так и не последовало.
— За четыре года вы стали лидером “Черноморца“. Вик­тор Прокопенко не стал упи­раться, когда вместе с Юрием Никифоровым засобирались в Москву?
— К Виктору Евгеньевичу у ме­ня только чувство благодарности осталось. При нем оканчивал свои футбольные университеты уже на уровне высшей лиги чемпионата СССР. Человеческие качества Про­копенко были на высоте. А в той ситуации ведь “Спартак” нас не забирал, а покупал — “Черномор­цу” платились деньги. Поэтому никаких шлагбаумов нам с Юрой не ставили.
“Суточные в тысячу долларов”
— Никифоров после трех сезонов в “Спартаке” уехал в скромный испанский “Спортинг” и сейчас живет в Испа­нии. Вы из “Спартака” ушли в “Локомотив“, когда вам было за тридцать. Не жалеете, что в свое время не уехали в Запад­ную Европу?
— Что делать, если так получилось. Я уже потом узнал, что инте­рес к моей персоне был со стороны мадридского “Реала”. Но клу­бы не смогли договориться отно­сительной моей трансферной стоимости. С другой стороны, ес­ли “Реал” сильно хочет игрока, обычно он переходит в Королев­ский клуб. Значит, желание у ис­панцев заполучить в свои ряды Цымбаларя было не всеобъемлю­щим. А вот под началом Арсена Венгера я неделю тренировался, когда был на просмотрев лондон­ском “Арсенале”.
— Там тоже клубы не со­шлись в цене?
— Да. По-моему, просмотр организовали в 1998 году — тогда еще даже Олега Лужного в “Арсенале” не было. Жили на базе. Гра­фик игр у Канониров был очень напряженный, поэтому тренировки были направлены на восста­новление сил. Обычно сначала проводили легкую разминку, по­том играли двусторонку. Пару раз пообщался с Венгером — настоль­ко, насколько мне мог позволить мой английский. Арсен сказал: “Молодец, все хорошо”. Но на самом деле оказалось не все так хорошо — нашла коса на камень в переговорах.
— Могли вы ведь и в Сау­довской Аравии оказаться.
— Да, ездил на просмотр в “Аль-Итгихад” из Джидды. Но мой трансфер еще принадлежал “Спартаку“, и, как и в случае с лон­донским “Арсеналом”, клубы не смогли договориться о моем пере­ходе между собой.
— Зато, в отличие от боль­шинства российских футбо­листов, выступавших в За­падной Европе, вы в 1999 го­ду были приглашены в сбор­ную мира.
— Это, конечно, приятные вос­поминания. Меня туда пригласи­ли после того, как сборная России одержала знаменательную побе­ду в Париже над французами 3:2, а затем обыграла дома Исландию. Кстати, как оказалось, это была моя последняя игра за сборную России. А бот за сборную мира еще сыграть удалось (улыбается).
— Отыграли все 90 минут или вышли на замену?
— Весь матч. Для этого при­шлось лететь в Австралию — игра проходила в Сиднее и была приурочена к открытию Олимпийского стадиона. Жаль, что из-за языко­вого барьера не смог на банкете после игры пообщаться с бразильцем Леонардо, чемпионом мира и Европы французом Бернаром Ла­ма. Помню, мне позвонили из по­сольства России в Австралии, предложили помощь переводчи­ка, но я от нее отказался.
— Ваш земляк, обладатель “Золотого мяча“-1986 Игорь Беланов рассказывал мне, как был вынужден сдать в Совинтерспорт свой гонорар в разме­ре 5 тысяч долларов, который был выплачен тогда еще напа­дающему сборной СССР за участие в матче сборная мира — сборная Англии, что был посвя­щен столетию британского футбола. В1999 году на ваши гонорары за игру в Сиднее уже никто не претендовал?
— Да там и гонораров как таковых не было. Выплачивали суточ­ные — 1000 долларов в день.
“Есть видео, когда мне вырезали мениск”
— Недавно в Гамбурге общался с Юрием Савичевым — у него дома хранятся ба­ночки с собственными ча­стями тела — олимпийскому чемпиону после операций их преподносили в виде подар­ков немецкие эскулапы. У вас есть что-то подобное?
— Только фотография, на ко­торой я во всей красе — с пахо­вой грыжей. Еще есть видео, когда мне вырезали мениск. Сразу скажу, что зрелище не из приятных. У меня вообще пять операций было — три на колене, две на паховых кольцах. После завершения карьеры я шутил, что ноги у меня как барометр — ноют при плохой погоде.
— Правда, что первое вре­мя в “Спартаке” нельзя бы­ло меняться футболками по­сле игры с командой-соперником в еврокубках?
— Скорее, на это просто косо смотрели. С амуницией были проблемы. Но если после игры Лиги чемпионов соперник сни­мает свою футболку и протяги­вает ее тебе, ты же не будешь ему рассказывать, что админи­стратор просил поберечь фор­му?! Поэтому менялись, после как-то решали этот вопрос. А че­рез некоторое время уже про­блемы с футболками исчезли.
— Когда трудовую книж­ку в “Спартаке” забирали, слезу не пустили?
— Нет, это же жизнь. Но было грустно. Романцев, кстати, там был ни при чем — это было мое решение.
— В “Локомотиве” поче­му не заиграли?
— Там был немного другой стиль игры. Другая тактика. Длинные передачи, больше борьбы. Я в этот стиль не вписал­ся. Хотя коллектив меня нор­мально принял.
— В “Анжи” вы как-то не­ожиданно закончили. Что там случилось?
— Команду возглавил Мирон Маркевич. Мирон Богданович сразу оказал, что в моих услугах не нуждается. Но руководство клуба меня отпускать не хотело. Предложили должность вице-президента. Честно говоря, я так до конца и не понял, что вменя­лось мне в обязанности. Зато быстро осознал другое: работа с бумагами — это не мое. Поэтому, когда Сергей Юран предложил перейти поработать тренером в спартаковскую академию, я долго не раздумывал.
— Какая самая трагичная игра в вашей карьере?
— Когда в 1999 году у Украи­ны в Москве не выиграли, Фили­монов допустил ошибку, Шев­ченко забил гол. Шоковый ре­зультат. Мы ведь тогда отбор с трех поражений начали. Затем выровняли ситуацию. Францу­зов обыграли в Париже. И в ито­ге такой печальный финал. По­сле матча настроение было прескверное.
— Российское граждан­ство вам стали делать сразу после перехода в “Спар­так”?
— Нет, чуть позже — когда поступило предложение от Павла Садырина поехать на чемпионатмира-1994всоставе сборной России. У меня к тому времени было несколько товарищеских игр за сборную Украины. Но с документами тогда все решили оперативно — Россию призна­ли правопреемником СССР, так что сложностей не возникло.

Источник: Динамо Киев от Шурика

Новости партнеров

Комментарии: