Один из лучших плеймейкеров в истории высшей лиги рассказал о своем феноменальном дебюте в “Днепре“, недоразумениях с Кучеревским и трансфере в “Спартак“, который так и не состоялся.
“Есть в “Днепре” лихой молодец — Валентин Полтавец“. Так в свое время журналисты одного из всеукраинских спортивных изданий подписали фото, на котором наш герой виртуозно управлялся с мячом. Футболистов, у которых было столь тонкое чувство решающего паса, как у Полтавца, за всю историю независимого футбола не наберется и одного десятка. Удивительно, но Валентину ни разу не предоставили шанс проявить себя в сборной Украины. “Возможно, из-за моих скромных антропометрических данных”, — предполагает полузащитник, который продолжает выступать в перволиговом ФК “Одесса”. Но именно росту Полтавец обязан своим реноме классного диспетчера. “Это мой козырь”, — с гордостью улыбается Валентин.
— Валентин, вы родились в Днепропетровске, а ваше детство пришлось на золотые времена “Днепра” 1980-х. Каким был самый первый матч, просмотренный с трибун “Метеора“? Припоминаете?
— Конечно, помню. Тогда были такие времена, что футбол считался народным достоянием. Прийти и поддержать любимую команду было честью. Еще за четыре часа до матча город останавливался, а в направлении стадиона “Метеор” выстраивались длинные колонны болельщиков. Они заполняли доверху не только трибуны, но и стояли в проходах. Таким образом за матчем могло следить 36-37 тысяч. Мой первый матч с трибун пришелся на 1983 год — чемпионский для “Днепра“. Играли тогда с московским клубом — то ли с “Локомотивом“, то ли с “Динамо“. Уже тогда я начал заниматься футболом, и для меня чемпионство любимой команды стало дополнительным стимулом — всегда побеждали московский “Спартак” или киевское “Динамо”, а тут клуб из провинции торжествует.
— Кто был кумиром из той команды?
— В принципе, импонировали абсолютно все. Выделялись, конечно, Федоренко, Лютый, Лысенко, Протасов, Литовченко… И Николай Кудрицкий. На стенах моей комнаты висели фотографии всех футболистов, сделанные собственноручно. Благо, база “Днепра” была в Приднепровске, где я жил. Тренировки команды собирали большое количество зрителей, а мы, мальчишки, подавали футболистам мячи. Пользуясь случаем, еще и фотографировали кумиров. А сколько автографов собрал! Некоторые из них подарил друзьям. Мне не верили: “Сколько же ты автографов подделал?” А я каждый раз подходил к Литовченко за новой подписью. “Ты что, их продаешь?” — смеялся он надо мной. Были другие времена — не то, что сейчас.
— Имеете в виду, что не было игроков, которые поймали “звездочку”?
— Почему же, были… Как-то мы подошли к одному из футболистов, а он буркнул: “Давай после игры” и отвернулся. А вот Литовченко и Протасов всегда раздавали автографы, несмотря на то, что внимательно следили за игрой “дубля”.
— У вас украинская фамилия. Даже казацкая. Исследовали ли свою родословную?
— Если честно, то не очень — знаю только о поколении прапрадеда. Дедушка по линии папы, кстати, воевал во Второй мировой. Все мне говорят: “О, твоя фамилия уходит корнями в Полтаву”. Пародокс в том, что на самом деле мой род происходит из Харькова.
— В интернете пишут, что единственную сигарету в своей жизни вы попробовали в шестилетнем возрасте…
— В шесть лет? Это, наверное, кто-то из журналистов сильно “загнул”. Случай, о котором говорите, произошел где-то в 14 лет. Это такой возраст, когда все хочется попробовать. Мой дедушка курил очень термоядерные сигареты — “Беломорканал”, “Казбек”. Курил он часто, но немного. То есть, две тяги сделает, погасит сигарету и положит на подоконник. “Попробую-ка”, — подумал я, взял ее в рот, чтобы поблатовать, мол, вот какой я крутой. От восторга не услышал, как подкрался дед. Он дал мне такого пинка, что я эту сигарету едва не проглотил. “Ну что, внучек, еще хочется курить?” — Спрашивает. “Дедушка, спасибо, я накурился”. Этот эпизод запомнился на всю жизнь. В союзные времена родители были главным авторитетом в жизни, а дедушка — втрое большим.
— Ваша профессиональная карьера ровесница независимого украинского футбола. В 1992 году вы начали выступать за “Шахтер” (Павлоград), а впоследствии оказались в запорожском “Викторе”. Почему не “Днепр“?
— Начнем с того, что в седьмом классе многие из нас поступили в днепропетровский спортинтернат. Ежегодно эта футбольная школа выпускала 7-8 игроков, которые переходили в дубль “Днепра“. С развалом Союза какой-то элемент этой схемы был утрачен. В 1991 году мы, молодые 16-летние ребята, стали чемпионами СССР среди интернатов и были заявлены за павлоградский “Шахтер” — фарм-клуб “Днепра“, который выступал, если не ошибаюсь, во второй союзной лиге. Был договор, что нас “обкатают”, а с сентября мы подпишем контракт с дублем “Днепра“. И вдруг — путч, путаница, неопределенность… Вовремя подвернулось предложение начальника павлоградского “Шахтера“, мол, давайте, ребята, к нам на контракт. Формировался независимый чемпионат, поэтому по документам нас “Днепр” потерял. В “Шахтере” со мной играл Саша Томах, сын того легендарного Томаха, который организовал в Запорожье молодую команду.
Через некоторое время Томах пригласил нас в “Виктор” — это был проект, который создавался, чтобы стать базовой командой для олимпийской сборной Украины. Самого клуба еще не было, но уже существовал уютный стадиончик и отель, который стал нашей базой, автобус с названием клуба… Вся инфраструктура развивалась настолько профессионально, что даже сейчас в некоторых клубах высшей лиги этого не увидишь.
— Футболисты, выступавшие в те времена за команды высшей лиги, сетовали на сплошные лишения. Что же тогда творилось в командах первой и второй лиг?
— Когда играл в первой лиге, у меня была небольшая зарплата. Но что означает “небольшая”? Принеся домой первый заработок, услышал от мамы: “Сынок, ты зарабатываешь больше, чем я на предприятии”. Плюс — премиальные за победу были неплохими. В те времена я все деньги отдавал маме, и она могла накупить много всяких вещей для меня и моей сестры. Конечно, были в высшей лиге и проблемные клубы, но меня эта участь обошла стороной. Впрочем, у меня тогда был “романтический” период — я играл, прежде всего, за идею. Вот яркий пример: выступая в запорожском “Металлурге” два сезона, сыграв более 50 матчей, забив определенное количество голов, я получал 20 долларов в месяц. Помню, когда меня вызвали и сказали, что поднимут зарплату, я не знал, что ответить — боялся, стеснялся. Сейчас в ФК “Одесса” совсем другая картина. Игроки, которые приходят к нам в 18-19 лет, и мы их только просматриваем — не берем на контракт, а просматриваем, — сходу интересуются: “А какая у меня будет зарплата?” Приоритеты изменились…
— В “Металлурге” вы впервые заявили о себе, как о результативном полузащитнике и хорошем диспетчере. Андрей Кирлик, еще один мастер паса тех времен, признался как-то, что пасовать ему больше нравится, чем забивать. А вам?
— В 1994 году запорожский “Металлург” попал в кризис — не финансовый, а кадровый. Более-менее способные игроки сразу переходили в другие клубы. Ведь кем был “Металлург” в те времена? Популярностью пользовались “Динамо“, “Днепр“, “Черноморец“. Даже “Шахтер” так не котировался, как сейчас. Поэтому футболисты массово перебегали в Москву, в Израиль… Томах взялся спасать “Металлург”, переведя сюда 17 (!) молодых футболистов из “Виктора”. Пятого сентября 1994 года сразу семь таких игроков, среди которых был и я, вышли на матч против “Вереса“.
До 26 лет я больше любил забивать. Знаете, как говорят: “Команда пишет предложения, а ты ставишь точку”. Но с возрастом стал понимать Андрея Кирлика, теперь уже батюшку Андрея, и получать эстетическое удовольствие от результативных передач. Даже сейчас — обыгрываю голкипера, остаюсь перед пустыми воротами, но если параллельно спешит партнер, обязательно ему отпасую. Кайфую от этого вдвое больше, чем если бы самостоятельно забил гол.
— Вы являетесь футболистом достаточно миниатюрного роста — 168 сантиметров. Если вспомнить всемирно известных плеймейкеров — Жюли, Деко, Хави, Иньесту — они тоже не могут похвастаться гренадерской комплекцией. Значит, невысокий рост — это козырь для игрока такого амплуа?
— Я скажу так: это один из стимулов работать и совершенствовать свою технику, “включать” голову на поле. Если родители не заложили во мне двухметровый рост, я должен был это чем-то компенсировать. А чем можно компенсировать? Хитростью, скоростью, техникой. Поэтому этим и объясняю, что все выдающиеся плеймейкеры — невысокого роста. В свое время для меня эталоном был Марадона, потом — Баджо. “Все, хочу играть как Марадона”, — воскликнул я, а один из тренеров сказал мне: “Ты должен играть лучше. Пределов совершенства нет. Если набьешь мяч тысячу раз, я подарю тебе кубок”. Вопросов нет. Неделю времени я готовился, и таки набил перед ним тысячу раз. “А теперь даю месяц для того, чтобы научиться набивать мяч две тысячи раз”, — говорит. Поэтому все время я работал над собой.
— В 2000 году ваша мечта осуществилась: вас пригласили в “Днепр“…
— Как известно, “Днепр” и запорожский “Металлург” — это непримиримые соперники. С 1991 года по 1998-й днепропетровцы были очень сильной командой, поэтому для нас было за счастье победить. В “Металлурге” даже бытовало мнение, что надень в футболки “Днепра” сборную Бразилии — и мы ее обыграем. В 2000-м году у меня заканчивался контракт, и несмотря на то, что я был капитаном, у меня сложились непростые отношения с руководством “Металлурга”. Это впоследствии побудило покинуть Запорожье. Вот смотрите: человек играет в клубе, у него хорошие условия, дом, семья… Он никуда не уйдет, если его вдруг не пригласит “Барселона“. Но меня заставили это сделать.
Плюс — поступило предложение от московского “Спартака“. В “Спартаке” работал Романцев, а помогал ему Грозный. Вячеслав Викторович давно следил за мной, поэтому когда контракт с “Металлургом” истек, меня пригласили в Москву. Понятно, что оказаться в лагере десятикратного чемпиона России было за счастье. Удачно зарекомендовав себя, я мог подписать с москвичами соглашение, но по законам Украины, футболист, у которого закончился контракт, еще полгода принадлежал клубу. Такие вот глупые были законы! Поэтому “Металлург” должен был получить определенную компенсацию, которая начислялась по специальному коэффициенту. Когда я отправился в Москву, мне сказали: “За тебя хотим 200 тысяч”. В Белокаменной я узнал, что запорожцы требуют уже 350 тысяч долларов. То есть, в течение перелета в самолете я подорожал на 150 “штук” (смеется).
Встретился с Романцевым на базе, получил от него наставления “тренируйся, расслабься” и другие. Затем подписал контракт и почувствовал себя спартаковцем. Но перед календарным матчем вдруг узнаю, что не попал в заявку из 18-ти игроков. Я в шоке. Почему? Что случилось? А мне говорят: “Ты не готовишься, потому что на тебя нет трансферного листа”. Ситуацию объяснил Грозный: “За тебя, голубчик, попросили уже 500 тысяч”. В течение следующего этапа переговоров цена выросла до миллиона долларов! Даже при таких условиях “Спартак” не сдавался, предложив, по-моему, адекватную формулу — половину суммы сейчас, а половину мы оплатим в течение полугода. Но Запорожье уперлось рогом.
— И что вы сделали?
— В Запорожье возвращаться не имел ни малейшего желания. Но, когда приземлился в Днепропетровске, у трапа самолета меня встретили три представителя “Днепра“, у которых я в свое время брал автографы и подавал мячи. Это Яровенко, Чередник и Федоренко. “Пойдем чего-нибудь выпьем и поговорим”, — предлагают. Я уже начал догадываться, о чем будет разговор, а когда прозвучало “А не хотел бы ты…”, я сразу ответил “Да!” Мечтал об этом с 1983 года, и вот мечта осуществилась.
Играя за “Металлург”, больше всего голов я отгрузил именно “Днепру”. Поэтому больше всех этому переходу обрадовался голкипер Николай Медин: “О, наконец наше руководство спохватилось — пригласило того, от кого мы больше всех натерпелись (смеется). Первая игра в новом чемпионате у нас была против “Динамо“, а уже во втором туре “Днепру” предстояло сыграть с Запорожьем. Николай Федоренко, который тогда возглавлял команду, был классным мотиватором. “Динамо” готовится к Лиге чемпионов, поэтому главное — достойно сыграть. А вот “Металлург” должны обыграть любой ценой. Давайте поможем ребятам победить (я перешел в “Днепр” вместе с Владиславом Зубковым — прим. Полтавца)”.
И мы стартовали более чем достойно. С “Динамо” расписали ничью 1:1, а мне посчастливилось забить гол. Приезжаем в Запорожье. Выходим на разминку, а в мой адрес летят крики “иуда”, “предатель”… Но мы эту команду, которая набрала легионеров и разбрасывалась заявлениями, что будет бороться за еврокубки, обыграли в ее же логове — 2:1, а я забил победный мяч. По старой привычке, побежал праздновать гол к… скамейке запасных хозяев (смеется). Никакого злого умысла у меня не было, просто так получилось. Приятно, что после финального свистка возгласов “иуда” я не слышал. Напротив, некоторые из местных, аплодируя, кричали: “Валентин, мы тебя любим!”
— Это были лучшие матчи в вашей карьере?
— Ох, этих матчей очень много. Это и стартовая игра за “Металлург” в 1994-м, когда мы сделали качественный скачок из второй лиги в высшую. Это матч с “Зарей-МАЛС”, которой я забил первый высшелиговый гол. Впрочем, это кубковый матч, когда овидиопольский “Днестр” принимал “Шахтер“, а я забил по подсчетам некоторых журналистов свой ??сотый гол в карьере. А еще — финал Кубка Швейцарии. Я тогда не смог сыграть, потому что восстанавливался от травмы, но, подняв над головой этот кубок, осознал: “Наконец-то ты достиг в карьере чего-то весомого”. Запомнились отдельные игры за “Днестр” и ФК “Одесса”. Тут я просто получал удовольствие от футбола. Прощальный матч Николая Медина, когда на одном поле собрались звезды прошлого и современности, тоже где-то отложился.
А еще был такой момент в 2000-м, когда тренерский штаб меня брал, а Стеценко возразил: “Я сначала хочу на него посмотреть”. Поэтому я с самолета попадаю на спарринг “Днепра” с ФК “Черкассы”, который боролся за выход в высшую лигу. Надев форму, уже к тридцатой минуте забиваю два гола. После второго мяча Стеценко срывается с места, подходит к Федоренко и говорит: “Все, снимайте Полтавца! Мы быстренько едем подписывать контракт, чтобы, не дай Бог, его никто не перехватил”. Это мне потом сам Федоренко рассказывал.
— Почему же тогда идиллия в “Днепре” закончилась с приходом Кучеревского?
— Действительно, поработав с Кучеревским один год, я оказался ему ненужным. Однако ни он, ни Стеценко не смогли ответить на простой вопрос “Почему?” Хотя у меня был действующий контракт с “Днепром“, Стеценко признался: “Кучеревский сказал тебя продать”. Если у меня есть какие-то претензии, я говорю человеку в глаза: “ты меня не устраиваешь, ты невысокого роста, или потому, что ты…” Так что то ли Кучеревский испугался, то ли не смог мне это сказать в глаза. Однако я ему даже благодарен, ведь убрав меня из команды, он дал мне возможность поработать с Грозным в киевском “Арсенале”, плюс — я стал обладателем Кубка Швейцарии. Вот может знаете… Есть ли еще украинские футболисты, которые завоевывали Кубок Швейцарии?
— Подозреваю, что вы единственный в своем роде…
— Вот! Могу перед Кучеревским снять шляпу, царство ему небесное. Ведь после Швейцарии я оказался в “Черноморце”, осел в Одессе, здесь жена мне родила ребенка. Поэтому я ни о чем не жалею. А причина моей “непригодности” выяснилась очень быстро. В “Днепр” из киевского “Динамо” перешел Геннадий Мороз — один из любимцев Кучеревского. Евгений Мефодиевич, очевидно, опасался, что мы с Морозом не сживемся в одном коллективе.
— Оказавшись в швейцарском “Виле”, вы имели возможность сравнить уровень местного первенства и украинского чемпионата. В чью пользу было сравнение?
— Получив приглашение от двух крупных по меркам мирового футбола фигур — Беланова и Заварова, я долго не раздумывал и сразу принял решение ехать в “Виль”. Сыграв несколько матчей за новую команду, я, конечно же, почувствовал, что уровень несколько иной. Физически местные игроки были готовы неплохо, технически — тоже. Но общий уровень чемпионата был, конечно, ниже украинского. В то время у них существовал единый бесспорный флагман — это “Базель“. В элитном дивизионе выступает 10 клубов, и они играют в четыре круга. Но уже после первого круга титул можно было вручать “Базелю“. Это чем-то напоминало нашу высшую лигу 90-х, когда “Динамо” досрочно получало медали.
И вот, придя в команду, а “Виль” тогда находился на последнем месте, приходится дебютировать с “Серветтом” или “Арау“. Словом, играть против команды, которая шла второй. Я очень волновался, но мы их в итоге обыграли — 1:0. В следующем туре приезжает третья команда чемпионата, а мы и их побеждаем. Поэтому я для себя понял, что есть “Базель“, а есть остальные команды, которые можно обыгрывать. Кстати, если бы “Базель” в те времена бросить в украинскую высшую лигу, он бы поборолся с “Динамо” за первое место. Для сравнения, все остальные швейцарские клубы заняли бы у нас 4-5 место, не выше.
Швейцария переживала футбольный бум. Они как раз получили право на проведение чемпионата Европы, поэтому занимались популяризацией этого вида спорта, ведь не секрет, что спортом № 1 для швейцарцев является хоккей. Это страна банков — стать банкиром для местных жителей гораздо престижнее, чем уйти в футбол. Вот недавно читал интервью киевского динамовца Мехмеди. Он признался, что только наперекор семье стал футболистом, а не работником банковской сферы.
— Но, наверное, в плане инфраструктуры, посещаемости матчей Швейцария нас опережала…
— Скажем так: не опережала Украину, а обгоняла ее лет на 25. Я даже сейчас такого не вижу, как тогда в Швейцарии. После Евро имеем стадион “Шахтера“, “Олимпийский“, “Черноморец“, львовский стадион, харьковский. Это те стадионы, которые хорошие. В 2003 году в какой бы швейцарский город я не приехал — везде их видел. Правда, только арена “Базеля” рассчитана более чем на 13 тысяч зрителей. Другие стадионы — сугубо футбольного плана. Они рассчитаны на стопроцентную заполненность. К примеру, Виль. Здесь 20-30 тысяч жителей, плюс — соседние населенные пункты, стадион может принять 11 тысяч зрителей. Инфраструктура в Швейцарии просто невероятная! У каждого стадиона — еще 6-7 полей как минимум.
Помню, приехали мы играть с “Янг Бойз“. А накануне сюда приезжал “Базель“, и Олимпийский стадион, который вмещал 20-22 тысяч зрителей, был заполнен до отказа. Думаю: “Классно! Приятно будет сыграть при такой аудитории, наделаю фотографий”. И вот за два часа до матча нас привозят на маленький стадиончик — тысяч пять. “Почему, — спрашиваю нашего начальника команды. — С “Базелем” играли на другой арене”. “Понимаешь, — отвечает он. — Это потому, что на “Базель” приходят не только жители Берна, но и других городов. А на нас придет 5-6 тысяч местных, которые на большой арене просто растворятся”. Представляете, на каком уровне там менеджмент? Они такие вещи просчитывают заранее.
— Читал, что вы были шокированы, когда футболисты “Виля” за несколько часов до игры распивали вино…
— На следующий день после моего прибытия в команду нам предстояло сыграть календарный поединок. В Украине за 2-3 дня до матча команды заезжают на базу, и я упаковал сумку и направляюсь на тренировку. После занятий игроки поблагодарили друг друга за работу и стали расходиться. Заваров также со мной прощается: “Завтра в 13:00 — на стадионе”. “Как, — открыл я рот. — А заезд?” “Какой заезд?” — Смеется Александр Анатольевич. — “Давай домой!” Для меня это было шоком — у них нет практики заездов.
А относительно случая с вином, то это немного другая история. Я жил в отеле, и за 4-5 часов до матча попросил, чтобы мне приготовили спагетти. Сижу, уплетаю, рядом проходит один из наших защитников и приглашает меня в компанию. Я согласился, потому что хотел расспросить о команде. А швейцарцы, к слову, халявщики. Пригласив человека за стол, они рассчитывают, что гость заплатит за обед. “Чего желаешь?” — спрашиваю. Он взял себе бокал вина и за четыре часа до матча его опрокинул.
И еще об одной новизне. После матча администратор принес нам новые костюмы — ребята переодеваются. “Что, будет какая-то фотосессия?” — Спрашиваю. “Одевайся и побежали”, — отвечают. Пятнадцать-двадцать минут мы наматывали круги на стадионе. Таким образом у них происходит релаксация. Потом, приняв душ, команда борала курс в бар. Тяжелых напитков не употребляли — нам подавали вино, воду, фрукты, канапе и т.д.. Рядом всегда сидели почетные болельщики клуба, владельцы абонементов. Происходило общение в непринужденной атмосфере.
— Вы поиграли здесь только год, столько же тренировал швейцарцев Александр Заваров. Да и Игорь Беланов поспешно свернул свой ??бизнес в стране банков и шоколада. Почему так быстро закончилась сказка под названием “Виль”?
— Думаю, что просто не сошлись менталитетами. Я расскажу свою историю. Став игроком “Виля”, я получил квартиру и автомобиль, за которые платил клуб. Схема такая: платежка от того или иного гаража за автомобиль приходит на адрес игрока, игрок должен ее сдать в клуб, а клуб тогда перечисляет деньги. Меня об этом никто не предупредил! Получаю эту платежку и понимаю так: если не оплачу авто в течение 7-8 дней, меня просто-напросто депортируют. Оплатил. Впоследствии в разговоре с Белановым вспомнил об этом случае. “Что? Как? — Вспыхнул Иванович. — Давайте сюда вице-президента!” Когда тот пришел, между ними состоялся диалог на немецком. “Мы предоставили Полтавцу машину?” — “Да” — “А почему он за нее платит?” — “Я не знаю”. Словом, Беланов вычитал того швейцарца за то, что он не объяснил новичку правил.
Или еще один случай. После завоевания Кубка Швейцарии я получаю сообщение из гаража о том, что должен вернуть автомобиль в течение двух дней. Придя в гараж, начинаю выяснять, в чем дело. “Валентин, — по-приятельски сказал мне менеджер. — Ваш клуб прислал мне сообщение, что ты и еще один ваш игрок уходите из команды”. Звоню вице-президенту — он, понятно же, ничего не знает, но обещает разобраться. Через некоторое время звонит сам владелец гаража: “Валентин, что случилось? Вы нас покидаете?” Я говорю: “Да нет”. “А почему вы авто вернули?” — “Потому что получил от вас сообщение”. “Значит так: давай ко мне, я тебе выдам новую машину”. Человек, пожертвовав своим заработком, дал мне ключи от Volkswagen New Beetle, так называемого “жучка”. “Сколько это мне будет стоить?” — спрашиваю на радостях. “Послушай, — говорит. — Бесплатно. Я тебе даю, потому что ты футболист и добыл для нас Кубок Швейцарии“.
Когда на следующий день я приехал на тренировку, этот наш мистер вице-президент едва не подавился — бегал вокруг и кричал, что это какое-то недоразумение, ведь “жучок” был престижнее, чем “поло”, на которых ездила вся команда. “Зачем ссоритесь? Вы за нее платите? Нет? Тогда расслабьтесь”, — говорю (смеется). Одним словом, местные делали все для того, чтобы “Виль” распался. Украинский десант спас клуб от вылета, плюс — помог завоевать Кубок. Но после победы у Беланова и Заварова стали возникать проблемы. Их менталитетик нашей славянской натуре не подходит.
— Почему?
— Швейцарцы — это педанты, хуже немцев. У нас как в гости ходят? Позвонил — и через пять минут уже за столом. Вопросов нет — накрываем “поляну”, сидим и общаемся. А вот швейцарцы, прежде чем приехать в гости, предупреждают за месяц. Это ужас. Был такой случай: празднуя День рождения, я пригласил подругу-грузинку с ее мужем — швейцарцем немецкого происхождения. Заказываю в ресторане столик на шесть человек, салаты, то, се… Официант: “Шесть человек, вы заказали три салата. Значит — один салат на двоих, а это — три счета”. “Да вы что!”, — говорю. — Там муж, жена и двое детей”. “Все-все, понял: два счета — один вам, другой им”. “Нет, — опять возражаю. — Вы не понимаете. Это у меня День рождения!” “Я идиот, — бьет себя по лбу. — За все будут платить они”. “Боже ж ты мой, я оплачиваю счет!” — лопнуло у меня терпение. Официант в тот момент так на меня посмотрел, что мне стало плохо: “У вас День рождения и вы платите?”(Смеется.)
— Одесса — город, к которому вы прикипели всем сердцем — сначала “Черноморец“, теперь ФК “Одесса”. Чем вас покорила Южная Пальмира?
— Не буду оригинальным — это море. А еще менталитет одессита — веселого, улыбающегося. Вернемся снова к Швейцарии, когда я приехал туда, мы решили с женой завести ребенка, поэтому сначала прошли обследование, сдав все необходимые анализы. Через некоторое время приходим к врачу, а он говорит: “Если бы вы не сидели передо мной, а у меня были только анализы, на 99 процентов мог бы утверждать, что это люди, которые умрут через неделю-две. Все настолько плохо, что это просто ужас!” Я не растерялся: “Не волнуйтесь, все нормально. Просто мы в Запорожье жили, там заводы”. Доктор был шокирован: “Как? Эти заводы никто не закрывает?”
Попив полгода разнообразные таблетки, мы очистили свои организмы. О жизни в Запорожье не могло быть и речи — большую квартиру в этом городе пришлось продать. Вовремя подоспел “Черноморец“. Одесса после Запорожья показалась настоящим раем. Здесь родился наш ребенок, а мы пустили корни.
— Можете рассказать один из одесских анекдотов?
— О, их много знаю. Много вульгарных — их рассказывать не буду. Вот один из любимых… Идет мужчина по Пушкинской и спрашивает первого встречного: “Уважаемый, если я пойду вот так прямо — там Привоз будет?” Тот: “Уважаемый, даже если вы не пойдете прямо — Привоз там будет все равно” (смеемся). Иногда торопишься в делах и не обращаешь внимание на величие этого города. Друзья, которые приезжают в гости, просят: “Заведи нас на Дерибасовскую”. А я: “Да что там Дерибасовская?” Но когда выходишь с ними, смотришь вокруг, то убеждаешься — а все-таки здесь очень красиво. А еще Юморина! В Швейцарии был свой аналог Юморины, когда все выпивали и веселились. У них тоже кое-кто напивался “в дрова”, но культура поведения оставалась на высоком уровне. У нас же — это хамство, быдло, по-другому назвать нельзя. И это огорчает.
— Вам принадлежит интересная мысль: “После игр лучше выпить банку пива, чем 10 литров сока”. Объясните?
— Конечно, объясню. Это из моего же опыта. Раньше я не знал, что пиво в некоторых случаях полезнее воды. В молодости мог выпить только баночку в месяц — придерживался режима. И потому не понимал, когда нам перед спаррингом на сборах в Германии приносили ящик пива в раздевалку, а после поединка — еще три ящика. “Старые” набирали себе по четыре бутылки, молодые же почти не касались алкоголя. Не секрет, что во время игры футболист теряет массу — она ??выходит в виде пота. Чтобы пополнить запас влаги, я после игры мог выпить до трех литров сока, однако жажда оставалась. Но однажды открыл для себя баночку пива 0,33 л, и даже не допив до конца, полностью утолил жажду. С тех пор — никакого сока. Но, понятно же, пиво полезно в разумных количествах. Нашему народу только скажи пить пиво — он он будет употреблять по 5-7 литров в день, а это уже вредно.
— Кофе, длинные волосы, интерес к истории Латинской Америки… Можно ли вас назвать не таким, как другие футболисты, — своеобразной богемой?
— Я? Богема — это не я (смеется). Длинные волосы — это было давно, и в 2007 году я их состриг. Объясню, почему запустил. “Днепр” тогда стал бронзовым призером, и жребий подкинул нам в еврокубках “Фиорентину“. В Италии я обратил внимание, что у них мода на длинные волосы, к тому же, я в те времена переживал за Скуадру Адзурру — это был для меня эталон. Практичная вещь, скажу я вам, ведь отпустив длинные волосы, ты забываешь дорогу в парикмахерскую. Не нужно беспокоиться о своей прическе — утром встал, пальцами провел и ушел. Однако с годами повзрослел. Теперь у меня длинные волосы ассоциируется с художниками, поэтами, а не солидными людьми…
— Можно сказать, вы были художником на футбольном поле…
— Вот когда я был художником на поле — с 2000-го по 2007-й, тогда и носил кудри. Если откровенно, то просто их перерос — у меня появился ребенок и т.д..
— А как насчет истории? Каким периодом в развитии Южной Америки интересуетесь, ну и следите за тамошним футболом?
— Касательно южноамериканского футбола — я пас. Разумеется, знаю команды, которые там играют, Кубок Либертадорес, Копа Америка… Что нравится — у них очень много футболистов высочайшего уровня. Относительно истории, то сначала я начал увлекаться историей Египта. Попав туда на отдых и оценив масштаб древней эпохи, я заинтересовался глубже и стал египтологом. Занимаюсь этим непрофессионально — в основном, художественная литература на документальных фактах. Но около полугода не пополнял своих знаний, и в этот период заинтересовался древней цивилизацией майя. Весь мир гудел о конце света, предсказании майя, и мне стало интересно. Здесь меньше художественной литературы, зато больше документальной. Заодно о инков читаю. Никак не могу понять: как столь развитая и могучая цивилизация могла упасть перед завоевателями. Конечно, у испанцев технологии были лучше, оружие и т.п., но, извините, — джунгли, здесь вы хозяева!
Кофе… Раньше очень любил кофе, но последние полгода по совету жены налегаю на чай. Кофе не только полезен, но и где-то может навредить. Если и пью кофе, то только зерновой, а не растворимый. В свое время был кофейным наркоманом: не выпил — чего-то не хватает, выпил — все, я красавец. Мой тесть — специалист в чаях. Я всегда его пытался перетянуть на свою сторону: “Папа, что вы все чай, чай. Вот кофе…” И только сейчас я понял, сколько существует разных и вкусных чаев. Хочешь такого — вот, настроение такое — вот, на улице дождь — пей такой чай, солнце — смакуй такой чай…
Мы еще не поговорили о моем основном хобби — я собираю тарелочки. Как-то с женой приобрели за границей эту посуду, и с тех пор, где бы я ни был, везу домой такие сувениры. Сейчас моя коллекция просто невероятных масштабов, ведь друзья, зная наше увлечение, также приносят новые экземпляры. Однажды случилась беда: кот разбил любимую тарелочку, и теперь прошу друзей: “Кто туда поедет, найдите такую ??же”.
— Вот мы поговорили о различных этапах вашей карьеры, о хобби… А за сборную Украины вы все-таки не сыграли. Горько из-за этого?
— Не знаю, как сейчас, а в мое время любой футболист — профессионал или непрофессионал, мечтал надеть футболку национальной сборной. У меня частично эта мечта осуществилась, ведь однажды сыграл за олимпийскую сборную. В 1997 или 1998 году я был в списке второй сборной — ближайшего резерва для основной команды, который составил Лобановский. Но дальше дело не пошло. Конечно, определенный осадок есть, но, тем не менее, свой след в истории украинского футбола я оставил, чтобы потом можно было детям рассказывать. Теперь, чтобы попасть в сборную Украины, буду работать на тренерском поприще. Мечта не умерла хотя бы потому, что планирую сыграть за ветеранскую сборную страны.
— Осенью вы получили травму и даже собирались повесить бутсы на гвоздь. Как сейчас чувствует себя ваше колено?
— За 20 лет карьеры меня, тьфу-тьфу, тяжелые травмы обходили стороной. Поэтому когда в 37 лет оказываешься в лазарете и нужно делать операцию, а это значит, что шесть месяцев проведешь в гипсе, потом еще долгий период реабилитации, таки задумаешься над окончанием карьеры. Я сразу отказался от хирургического вмешательства — не тот возраст. Вместе с врачом мы решили, что спасти колено можно благодаря ежедневной двухчасовой работе в тренажерном зале. Сделали мне укол в колено, и началась изнурительная работа. После двух месяцев почувствовал прогресс, и уже буквально вчера сыграл за вторую команду на первенство города. Процентов на 70-75 я готов. Спасибо врачу за то, что он не настоял на операции. Поэтому нет ничего невозможного. Нужно просить Бога, и он все даст.
Источник: Футболу 24