Тимерлан ГУСЕЙНОВ: «Я разделяю две футбольные профессии — «бомбардир» и «нападающий»

Для футбольной Одессы Тимерлан Гусейнов в 90-е годы был настоящим кумиром. Жгучий брюнет с пышной копной кудрявых волос выделялся не только внешним видом, но и своей сверхрезультативностью. Интересное было время. “Лихие 90-е”, — говорит про тот период сам Тимерлан…

 

— Вы являетесь обла­дателем ряда ре­кордов “Черно­морца”, а также навсегда увековечили себя в исто­рии тем, что первым в пе­риод независимости прео­долели планку в 100 голов, забитых на высшем уров­не. В вашу честь даже на­звали символический клуб голеадоров. Чувствуете себя первооткрывате­лем?

 

— Отношусь к этому без пафоса. А в те годы тем более за статистикой не следил. Ей почему-то вообще мало уде­лялось внимания — возмож­но, потому, что не был развит Интернет. Во всяком случае, о том, что количество моих голов приближается к сотне, я узнал только тогда, когда до этой планки мне остава­лось три мяча. Это наш тре­нер Леонид Иосифович Буряк в 1997 году меня решил подбодрить: надеялся, что как только узнаю свои пока­затели, выйду и сразу забью недостающие голы. А полу­чилось наоборот — так он меня “подбодрил”, что я эти три мяча вымучивал еще не­сколько месяцев… Все же в нашем деле без психологии — никак.

 

— Вас, как бомбардира-стахановца, интересно спросить вот о чем: из со­временных форвардов, чья игра вам наиболее симпа­тична?

 

— Во-первых, давайте определимся с терминологи­ей. Я разделяю две футболь­ные профессии — “бомбар­дир” и “нападающий”. Перед первым ставится на поле пер­воочередная задача — забивать голы, и не важно при этом, в каком стиле он это де­лает и сколько тактико-технических действий за матч совершает. А вот напа­дающий (в чистом — такти­ческом — смысле слова) больше нацелен на команд­ные действия, он может от­влекать внимание защитни­ков соперника на себя, давая шанс отличиться партнерам.

 

Я, по сути, был бомбарди­ром, поэтому отвечу относи­тельно своей парафии. Счи­таю, футбол за последние 20 лет стал гораздо быстрее, команды уделяют все больше внимания обороне, так что хорошие голеадоры ценятся на вес золота — Ибрагимо­вич, Фалькао, Кавани… Из украинцев отмечу Селезнева и Девича.

 

— Мы так подробно говорим о мастерах атаки, а между тем можем упустить любопытный факт: под за­навес карьеры вы играли и на позиции… либеро.

 

— Это было лишь в одном матче. Был у “Черноморца” тренер — Анатолий Азаренков — большой эксперимен­татор. Некоторые его реше­ния, честно говоря, у ребят вызывали удивление. Вот как-то накануне встречи с “Дне­пром” он и решил прибегнуть к хитрому тактическому ходу — поставил меня на место по­следнего защитника, хотя я на этой позиции не играл ни разу в жизни. Что сказать… Не то чтобы я провалил поединок (свели матч к ничьей), но экс­перимент на этом решили прекратить.

 

Помню, как-то довелось играть и вратарем. Правда, в тот раз причины для такого шага были весьма существен­ные: 1999год, встреча с “Карпатами“, в первом тайме у нас удаляют центрального за­щитника, а во втором — гол­кипера (Витю Гришко), и все замены исчерпаны. В этой экстремальной ситуации я сам вызвался стать в ворота. До окончания встречи было минут 20, и все же один гол я пропустил — со штрафного мне забил Ковалец.

 

“Отрядили в атаку, потому что сильнее всех бил”

 

— Со своим будущим ам­плуа вы определились с са­мых первых шагов в футбо­ле?

 

— Да. С детства я был очень крупным ребенком — самым большим в классе. А когда мой тренер — Владимир Про-кофьевич Резников — на одном из первых занятий в футбольной школе увидел, что я дальше всех и сильнее всех бью по мячу, сразу же от­правил меня в атаку.

 

— В 1986 году в составе ворошиловградской “Зари” вы выиграли первенство второй союзной лиги. Силь­ный был коллектив?

 

— Очень! Из него факти­чески начали свой путь в большом футболе такие игроки, как Сергей Юран, Сергей Погодин, Олег Волотек. Во второй лиге команды были довольно приличного уров­ня. Первое место в украин­ской зоне фактически равня­лось званию чемпиона республики.

 

— Как вы с Юраном делили бомбардирские полно­мочия в “Заре”?

 

— Мы оба были очень мо­лоды — Сережа даже на год младше меня. Благо тогда во второй лиге чемпионата СССР действовало правило: в домашних матчах команда обязана была выпускать на поле минимум двух футболи­стов не старше 18-лет, в мат­чах на выезде — минимум одного такого исполнителя. Мы с Юраном оба попадали в данную категорию игроков, поэтому дома чаще играли в паре, а на выезде тренер вы­пускал кого-то одного, приме­няя ротацию.

 

“Сняли с поезда и направили в Москву”

 

— После этого вас при­звали в армию, и вы оказа­лись сначала в Киеве, затем — в Москве…

 

— История была следую­щая. Поскольку Ворошилов­град относился к Киевскому военному округу, меня в при­казном порядке призвали в киевский СКА. Однако про­был я там лишь около трех месяцев. Прошел с командой сборы, сыграл несколько мат­чей в чемпионате и готовился поехать со всеми на очеред­ной календарный поединок в Симферополь. За несколько минут до отправления в вагон заходит военный патруль, вручает мне командировоч­ное удостоверение и приказ командования: я должен тут же, немедля, прибыть в Мо­скву по такому-то адресу. Да­ли в зубы билет на поезд “Киев-Москва” — и вперед! Не подчиниться предписа­нию я не имел права.

 

— Вот так внезапно вы попали из второй лиги в высшую — в столичный ЦСКА…

 

— Основную команду ЦСКА тренировал известный специалист Юрий Морозов. Я чаще всего выступал за “дубль”, но в активе есть не­сколько встреч, проведенных в высшей союзной лиге, и да­же один забитый мяч — “Днепру”.

 

— Не могу не спросить о вашей знаменитой при­ческе. С армейской обста­новкой она у меня как-то не слишком ассоциируется.

 

— Самое смешное, что хотя я и в Киеве выступал за армейцев, по поводу моей гривы за те три месяца мне никто претензий так и не предъявил. Не знаю, может, потому, что дисциплина бы­ла не такая строгая — дела­ли, что хотели. Зато когда приехал в Москву и первым делом я явился в спортроту, командиры дар речи потеря­ли: “Ты что — солдат?”

 

— По окончании “служ­бы” была возможность остаться в Москве?

 

— Дело в том, что столица СССР как-то не по душе мне пришлась — слишком шум­ный и суетливый город. При этом руководство ЦСКА предлагало продолжить футболь­ную карьеру в этой команде, но у меня даже в мыслях не было оставаться на сверх­срочную службу. Армейская жизнь — не для меня, а в по­следние два месяца пребыва­ния в Москве даже пришлось испытать все “тяготы и лише­ния” в полной мере. Когда тренерскому штабу стало из­вестно о моем нежелании оставаться у них, меня отпра­вили в спортроту, где я дослу­живал — уже не в футболь­ных бутсах, а в солдатских сапогах — и ходил в наряды.

 

“В “Нефтчи” решили: раз Гусейнов — значит, азербайджанец”

 

— Свое будущее связы­вали с Ворошиловградом, который в 1990 году стал Луганском?

 

— Были и другие вариан­ты. Пока сидел в спортроте, многие команды меня обха­живали. Особенно старался бакинский “Нефтчи“. В этой команде решили, что раз моя фамилия Гусейнов, значит, я азербайджанец (хотя на са­мом деле родом я из Дагеста­на, а мама — украинка). В общем, в последние два ме­сяца, что я был в Москве, “Нефтчи“… платил мне зар­плату. Обещали баснослов­ные деньги, если я все-таки соглашусь на переход.

 

Но я решил вернуться в “Зарю”. Перед самой демобилизацией родился первый сын, и надо было думать о нормальном жилье, а в Луган­ске как раз давали квартиру. К тому же на Кавказе в то время разгорался карабахский кон­фликт, стреляли танки. О ка­ких деньгах в такой ситуации я мог думать?

 

— В Баку вы так и не по­бывали?

 

— Нет. Хотя туда меня еще пару лет зазывали. В том числе приглашали выступать за сборную Азербайджана. Вре­мя, вы же помните, было нео­пределенное — Юрана, напри­мер, и многих других Россия сагитировала. Я же решил, что из Украины никуда не уеду.

 

— Каким образом судьба связала вас с “Черномор­цем”?

 

— Два первых независи­мых чемпионата страны я провел в “Заре”. Но команда вско­ре стала никому не нужна. Наш московский спонсор (в рамках этой поддержки клуб на некоторое время поменял название на “Заря-МАЛС”. — Прим.авт.) сначала нас под­держивал, да и то своеобразно: платил нам зарплату советскими рублями в то время, как в Украине уже вовсю ходили купоны. Когда в Луганске все окончательно развалилось, я принял предложение Виктора Евгеньевича Прокопенко и перешел в “Черноморец“. Это решение, безусловно, стало переломными в моей карьере, и в жизни.

 

— В чем залог успехов “Черноморца” середины 90-х? Тренерский фактор или хороший подбор испол­нителей?

 

— Думаю, и то, и другое. Плюс хорошая мотивация. У нас был сильный спонсор, ко­торый платил серьезные день­ги. Поверьте, в те годы, когда во всей стране царило безде­нежье, это было весьма ощу­тимое преимущество в срав­нении со многими другими коллективами.

 

— Каким тренером за­помнился вам Прокопен­ко?

 

— Веселым, неунываю­щим, жизнерадостным. С чи­сто профессиональной точки зрения — наставник новой формации. В своей работе уходил как можно дальше от заскорузлых штампов совет­ской эпохи, избегал готовых клише, постоянно изобретал что-то новое. Плюс ко всему — общался с подопечными на позитиве, с улыбкой.

 

Вспоминаю историю, кото­рая произошла как раз после выигрыша нами Кубка Украины в 1994 году. Победив в фи­нальном матче “Таврию“, мы выполнили задачу попадания в еврокубки, и сам Бог велел это достижение хорошо отме­тить. Следующие двое суток мы праздновали, можно ска­зать, не переставая (улыбает­ся). И даже как-то забыли, что через три дня на четвертый у нас календарная игра чемпио­ната с винницкой “Нивой“.

 

В день матча против винничан, как и полагается, все футболисты проходили про­цедуру взвешивания, измере­ния давления. Доктор нас осмотрел, через несколько минут в гневе вбегает Семен Иосифович Альтман, кото­рый тогда ассистировал Про­копенко: у каждого игрока обнаружили по несколько ки­лограммов лишнего веса! И это вдень поединка!

 

Приехал Прокопенко на базу, А доложил ему о ситуации. Собираемся на предматчевую установку, и Виктор Евгеньевич, который как тонкий психолог всегда умело сглаживал острые углы, говорит: “Я слышал, вы при­бавили в весе. Так давайте воспользуемся этим. Будем брать Винницу, как борцы. Задавим соперников массой! Согласны?” Мы хором: “Да!”. Вышли на поле и спокойно по­бедили со счетом 3:0!

 

“Не жалею, что остался в Одессе”

 

— В те годы вы были од­ним из сильнейших футбо­листов страны и стабильно играли в сборной. Какие матчи в составе националь­ной команды вам больше всего запомнились?

 

— Пожалуй, домашняя победа над португальцами в Киеве — 2:1. А еще успех так­же в родных стенах в матче с хорватами — 1:0. Немало вос­поминаний и о заокеанском турне, в рамках которого мы дважды противостояли сбор­ной США и один раз — Мекси­ке. А самый памятный гол в сине-желтой футболке забил сборной Словении в гостях (хоть мы в той встрече и усту­пили — 2:3). Он, можно ска­зать, оказался не в моем сти­ле. Я чаще всего забивал в од­но касание, а в тот раз убежал с центра поля, обыграл дваж­ды одного и того же защитника и с линии штрафной пробил в дальний угол.

 

— Киевское “Динамо” не приглашало вас в свои ря­ды?

 

— Нет, конкретных разго­воров на эту тему не было. За­то в “Аланию“, помнится, за­манивал Валерий Газзаев. Сам Валерий Георгиевич при­летел специально за мной в Одессу. Но я на тот момент второй раз стал отцом — младшему сыну было всего два месяца, и снова интересы семьи оказались для меня важнее.

 

— Если не ошибаюсь, в 1997 году вас звал к себе ан­глийский “Ковентри“, вы­ступавший в то время в Премьер-лиге…

 

— Там была темная исто­рия, которая с футболом не имеет ничего общего. Скажу только, что некоторые функ­ционеры повели себя не совсем порядочно. Впрочем, сами знаете, какое было время — ли­хие 90-е. Впрочем, я не жалею, что остался в Одессе и продол­жаю жить в этом городе.

Источник: Динамо Киев от Шурика