Вячеслав КОЛОСКОВ: “В УЕФА жёстко восприняли мою отставку”

    Родился 15 июня 1941 года в Москве.

    Играл на позиции полузащитника в командах “Трудовые резервы” Москва (1953 – 1962), “Крылья Советов” Москва (1963 – 1966, 1968), “Труд” Ногинск (1967).

    Преподаватель кафедры футбола и хоккея ГЦОЛИФКа (1967 – 1974). Тренер-методист, гостренер, начальник отдела и управления хоккея Спорткомитета СССР (1975 – 1979). Начальник Управления футбола (с 1987 года – футбола и хоккея) Спорткомитета СССР (1979 – 1991). Председатель Федерации футбола СССР (1990 – 1991). С 1992 по 2005 год – президент Российского футбольного союза. Вице-президент ФИФА (1980 – 1996).

    Член исполнительного комитета ФИФА, председатель оргкомитета клубного чемпионата мира, председатель комитета национальных ассоциаций, член оргкомитета олимпийского футбольного турнира, член исполкома УЕФА.

КАК ГОРА С ПЛЕЧ

    – Прошли сутки после того, как вы объявили о своей отставке. Нет ощущения, что наступила новая жизнь?

    – Нет. Ведь решение окончательно созрело дней десять назад. Вот в это время мучился, думал, как объявить об уходе, какие причины указать. С членами исполкома провел предварительные беседы, чтобы на заседании не возникали вопросы “зачем?”, “почему?”, призывы “давайте поборемся”. В результате все прошло тихо. После заседания поехал домой – у жены день рождения был. Спокойно отметили. Наступило даже определенное облегчение. Я его почувствовал и в тот момент, когда принял решение уйти, и особенно вчера. Словно гора с плеч упала – и теперь жить будет легче.

    – Из ваших слов следует, что решение об отставке вы приняли еще до разговора в президентской администрации, который состоялся в прошлую субботу?

    – Да. Мы дома к тому времени уже определились, о чем я и сказал в Кремле в самом начале беседы. После этого мы обсудили, как сделать так, чтобы не взбудоражить международное футбольное сообщество и не вызвать по отношению к России санкций.

    – Признайтесь: на вас оказывалось давление?

    – Когда в конце прошлого года я был приглашен в Кремль в первый раз, глава президентской администрации (Дмитрий Медведев. – Прим. А.П.) подчеркивал, что спешки нет, но надо подумать о преемниках. Я тогда назвал три кандидатуры. А потом задался вопросом: какой смысл каждый день идти на работу, как на Голгофу, становиться объектом критики за какие-то действия или за бездействие? Подумал и поставил перед собой цель в максимально сжатые сроки созвать перевыборную конференцию.

    – Вы упомянули о трех ваших кандидатах в преемники. Кто они?

    – По одному из разных сфер. Имеющий отношение к футболу политик, член Совета Федерации Виталий Мутко. Президент клуба и один из родоначальников акционерных компаний Владимир Алешин. В прошлом футболист, а ныне футбольный чиновник Александр Тукманов. Можно было бы добавить в этот список Драганова, Грызлова, Филатова, Гинера, Ткаченко. Вот футболистов, имеющих опыт административной работы, подыскать труднее.

    – Вас кто-нибудь пытался уговорить изменить решение уйти?

    – И бюро исполкома в полном составе, и члены исполкома от регионов. Они говорили: “Мы вас избрали в декабре 2003 года на пять лет, ориентируясь на определенные требования”. Но я стоял на том, что мое решение взвешенное и окончательное. Подчеркивал, что бытующее мнение, будто они, футбольные руководители регионов, зависят от президента РФС, превратно. На самом деле, наоборот, он зависит от них. Они голосуют за президента, за ту программу, которую он предлагает, за состав исполкома. С представителями регионов я встречался дважды, и мы довольно долго обсуждали эту тему.

    – А если на конференции РФС вашу отставку не примут?

    – Фактически она уже принята. В повестку дня конференции включен вопрос об избрании нового президента. С понедельника, 31 января, начнется выдвижение кандидатур.

СТАЛ ДАЖЕ ОПАСАТЬСЯ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ

    – Вас и прежде часто подвергали критике. Почему именно сейчас вы решились подать в отставку?

    – Одно дело, когда за периодами критики следовали периоды затишья, которые потом сменялись и периодами позитива. Другое – то, что происходило в последнее время не без помощи Вячеслава Александровича (Фетисова. – Прим. А.П.). Проводились опросы общественного мнения: кто против Колоскова, кто – за, кому он безразличен? Сам президент России четко выразил свое мнение: “Колосков – хороший человек, но плохой руководитель”. А это все-таки мнение главы государства. Близкие слушают, читают. Соком меня облили, либерал-демократы манифестацию устроили… Начинаешь элементарно опасаться за свою жизнь. Потому что у людей с искаженной психикой формировалось убеждение: Колоскова надо физически уничтожить – только в этом случае он освободит место. Задумался о смысле борьбы – и пришел к выводу: наверное, пора уйти.

    Что мог, я для российского футбола сделал. Сегодня в стране нет другой такой мощной спортивной федерации, как РФС. Главное – у нас стабильное финансирование, до 2010 года подписаны контракты. Когда придет новый человек, у него не будет болеть голова, откуда взять деньги на содержание сборных. Есть соглашения и с Аэрофлотом, и с Nike, и с базами в Бору и в Бронницах, так что нет проблем ни с переездами, ни с экипировкой, ни с местами для тренировок.

    Слышал сегодня, как многолетний член исполкома РФС Валерий Драганов говорил о том, что детский футбол у нас пребывает в нищете. Человек рассуждает о том, в чем не разбирается. Сегодня в России больше футбольных школ, чем было в Советском Союзе. Их сейчас около 1600, а тогда было 1200. Мы восстановили футбольные интернаты, хотя по их количеству – но не по качеству – пока уступаем советским временам. Сегодня они есть почти во всех клубах премьер-лиги. В “Локомотиве” целую школу открыли, на “Динамо” строится новейшее здание для интерната. И все, что есть в клубах, наша общая заслуга. Мы же в 1992 году решили, что единственный путь, который позволит спасти футбол, – создание и развитие клубов.

    А нищета наблюдается в тех школах, которые финансируются государством. Но это как раз дело людей, которые об этом разглагольствуют. Это Госдума должна выступать с инициативой о повышении заработной платы тренерам детских школ.

    Или взять новый Земельный кодекс. Из него следует, что теперь за футбольные поля надо по полной программе платить налоги. В том числе спортшколам. Владимир Алешин в Лужниках ни копейки не зарабатывает на полях. Они служат укреплению здоровья нации, с одной стороны, и подготовке кадров для большого футбола – с другой. Так почему бы Госдуме не обеспечить футбольным полям льготный режим или вообще освободить их от налогов?

НИ ЗА КОГО АГИТИРОВАТЬ НЕ СОБИРАЮСЬ, НО МОГУ ВОЗРАЗИТЬ

    – Как полагаете, Фетисов по собственной инициативе затеял прессинг в отношении вас? Или ему сверху подсказали? Или, может быть, подтолкнули желающие занять ваше кресло?

    – Предполагаю, что началось с его советников, а затем нашлись идеологи более высокого уровня, которые использовали его в качестве орудия. Фетисов утверждал, что мы якобы договорились о моей отставке. С какой стати? Он меня не избирал и не назначал. Он не финансирует РФС. А ему верят. Или вдруг он заявляет, что Колосков избирался на год – мол, обещал! Откуда это? Он же присутствовал на конференции РФС, даже выступал на ней. Но ему удалось вложить все это в сознание руководителей государства. А кто им управляет, остается только догадываться.

    Президент Путин провозгласил политику вертикали власти. И это соответствует Конституции. Фетисов же подумал, почему бы ему не установить вертикаль в спорте, забыв, что федерации – не государственные учреждения, а общественные организации, вмешиваться в деятельность которых государство не имеет права.

    – Накануне на пресс-конференции вы обмолвились, что в Кремле мало кто понимает футбол, а многие его вовсе не любят. Тем не менее там не оставляют положение в нем без внимания.

    – В администрации президента небезразличны к тому, кто будет руководить футболом, и будут каким-то образом проявлять интерес к тому, кто придет мне на смену.

    – Вы будете оказывать в ходе предвыборной кампании поддержку кому-то из кандидатов или будете хранить нейтралитет?

    – Некрасиво использовать свой административный ресурс. Агитировать ни за кого не собираюсь.

    – Значит, не будете возражать даже против совсем не футбольного человека?

    – Буду.

    – В чем это выразится?

    – За месяц до конференции состоится заседание исполкома, на котором будет определен круг кандидатов. И на нем я выскажу свое мнение.

    – Вы сказали, что президент УЕФА Леннарт Юханссон жестко воспринял сообщение о вашей отставке. А какова была реакция президента ФИФА Йозефа Блаттера, который во время визита в Москву встречался с Фетисовым?

    – По словам Блаттера, он сказал Фетисову следующее: “Господин министр, вы же понимаете, какие будут последствия, если мы увидим вмешательство в дела РФС со стороны административных органов”. Фетисов ответил, что понимает и что никакого вмешательства не будет. Я при этой беседе не присутствовал.

    Юханссон отреагировал более эмоционально. Выразил недоумение: мол, недавно виделись – и все было нормально. Я его успокоил: “31 января встретимся, поговорим, а сейчас не надо раздувать ажиотаж”.

    – Его недовольство может сказаться на выборе города, который проведет финал Лиги чемпионов?

    – Не скажу, что мы уже проиграли эту борьбу. Но положение может осложниться. Не секрет, что мы уступаем конкурентам по многим параметрам. В страну, входящую в Шенгенскую зону, большинство западных европейцев может въехать без визы и таможенных препон. А поездка в Россию – еще и дальние расстояния, и лишние расходы. Финал Кубка УЕФА Москва в свое время получила благодаря личным отношениям Юханссона с Лужковым и Колосковым. Попытаюсь теперь убедить его, что в создавшейся ситуации было бы хорошо продемонстрировать лояльность УЕФА к России.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД ВВЕЗ ЗАПРЕЩЕННУЮ ЛИТЕРАТУРУ

    – Когда труднее было работать – в советские времена или после распада Союза?

    – Сейчас, пожалуй. В СССР была стабильность. Прежде всего в финансовом плане. Утвердил бюджет на год – и будешь полностью профинансирован. Заранее определяли и сколько будет выездов за рубеж, и сколько футболистов поедут на соревнования и сборы, и сколько они там дней проведут. С другой стороны, тогда начальник был более уязвим. Решение коллегии Госкомспорта и до свидания. Словом, у каждого времени свои преимущества и свои сложности.

    – Какие моменты для вас, как футбольного руководителя, стали наиболее тяжелыми, а какие – самыми радостными?

    – Радостных было меньше, но они все же были. Прежде всего вспоминаю 1988 год. Мы выиграли олимпийский турнир и завоевали серебро на чемпионате Европы. Всегда радовался, когда сборная попадала на финальные турниры чемпионатов мира и Европы. Все-таки она чаще участвовала в них, чем нет. Приятно было, когда клубы далеко проходили в еврокубках.

    А тяжелые?.. Проблемы работе сопутствуют всегда. В свое время вызывали в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС – отвечал там за различные незаконные выплаты в клубах. Когда возвращался с Олимпиады-84 в Лос-Анджелесе, отобрали книги – двухтомник Мандельштама, купленный в Олимпийской деревне, Бабеля. Оказалось, они были запрещены к ввозу. Потом имел большие проблемы со спецотделом КГБ – висел на волоске. А за плохие результаты, конечно, ругали на коллегии, но от работы не отстраняли.

СНЯТЬ В ОДИНОЧКУ ЯРЦЕВА НЕ РИСКНУЛ

    – Дело уже прошлое. Как восприняли 1:7 в Португалии?

    – Накануне матча состоялся официальный прием. На нем вице-президент Португальской федерации футбола возьми и скажи мне: “Выиграем 4:0”. “Да вы еле-еле вничью с Лихтенштейном сыграли”, – ответил я. У меня была полная уверенность, что выступим достойно. Когда же посыпались голы, от стыда готов был сгореть.

    – Почему не настояли на отставке Ярцева? Президент ОКР Леонид Тягачев на пресс-конференции в четверг бросил реплику: “Пожалел тренера”.

    – Дело в том, что в соответствии с Законом о физической культуре и спорте я должен согласовывать с федеральным агентством составы сборных, в том числе кандидатуре главных тренеров. Обратился к Фетисову: “Давайте рассмотрим вопрос о Ярцеве. Может, стоит его сохранить для других дел?” Понимания не нашел.

    Впрочем, не скажу, что я настаивал на этом обсуждении. Не было твердого убеждения, что отставка Ярцева – правильное решение. Да и не видел я никого, кроме Юрия Семина, кто мог бы сразу возглавить команду. А с Семиным я говорить не мог, пока тренером оставался Ярцев. С другой стороны, подумал: “Уберу тренера по собственной инициативе – всю полноту ответственности возьму на себя. А если новый тренер вообще все завалит?” Можно было рискнуть, но я счел необходимым сохранить того, чьи плюсы и минусы уже знал. И не думаю, что поступил неверно. В конце концов, задачу завоевания путевки на чемпионат мира еще можно решить.

    – А сразу после чемпионата Европы подобными сомнениями насчет Ярцева не мучились?

    – Нет. Думал, что он – тот тренер, который и нужен сборной. Мы все прекрасно понимаем, что Георгий Александрович пришел к руководству национальной командой, по сути, из небытия. Верилось, что, набравшись опыта, он станет мудрее и эмоционально подготовленнее. Некоторые сдвиги обозначились, но они оказались не столь существенными, чтобы избежать ошибок в комплектовании. Хотя последний матч с Эстонией показал, что резервы у команды есть.

    – У вас откуда такая поразительная выдержка? Наследственное или с годами выработалось?

    – Человека формирует общество. Надо, правда, еще умело распорядиться своим потенциалом. Я родился накануне войны в семье водителя и дворничихи, жил в бараке, воспитывался в Измайловском лесу, но у меня было стремление получить образование. Я присматривался, как люди себя ведут, как разговаривают, как принимают решения. У меня были прекрасные педагоги в Институте физкультуры – Михаил Давидовыч Товаровский и Павел Александрович Севостьянов, оба – заслуженные мастера спорта. С одной стороны, им была присуща высокая требовательность, с другой – они были готовы в нужный момент подсказать. Так они меня убедили не в футбол играть, хотя я уже был зачислен в команду мастеров ногинского “Труда”, а в аспирантуру поступить. Многое дали и занятия наукой, и работа в течение пяти лет преподавателем. Впоследствии довелось работать с такими выдающимися спортивными руководителями, как Валентин Лукич Сыч и Сергей Павлович Павлов. Волевой и жесткий Сыч много горлом брал.

    – Но это же не ваш стиль?

    – Так я же видел, что крик не всегда адекватно воспринимался. Пришел к выводу, что надо создавать условия для наиболее полного использования потенциала сотрудников, что главный критерий в работе – деловые качества, а не личные отношения. Среда воспитывает. Она и помогла мне выработать дипломатические навыки и видимое спокойствие.

    – Успели проанализировать, какие ошибки вы совершили на посту главы РФС?

    – Время для этого еще не пришло. Но считаю, что серьезных ошибок, которые нанесли бы ущерб российскому футболу, не допускал. Во многих вопросах мы опередили время. Так, еще семь лет назад создали межрегиональные объединения, а в государстве федеральные округа появились гораздо позже. Выработанная в 1992 году политика опоры на клубы и федерации полностью себя оправдала. Мы отдали ряд полномочий территориям при жестком централизованном управлении, и, полагаю, это было правильным шагом. Стратегических ошибок не сделано, а частные, если работаешь, неизбежны.

    – Почувствовали в последние дни, кто действительно ваш друг, а кто и не друг, и не враг, а так?