Hleb и зрелище

– ВООБЩЕ-ТО Я НЕ КУРЮ, – говорит агент Александра Глеба Николай Шпилевский, пока соседствующая с нами в ложе особо важных гостей «Штутгарта» блондинка c образцовым соляриевым загаром, подруга Кевина Кураньи, роется в сиреневой сумочке в поисках сигарет. – Но сегодня, извини, буду. Предчувствие нехорошее.

«Штутгарт» играет матч последнего тура чемпионата Германии-2004/05, южнонемецкое дерби с «Баварией», и для команды Александра Глеба это – важнейшие 90 минут в сезоне. При удачном исходе матча, а также игр прямых конкурентов («Шальке», «Вердер», «Герта») «Штутгарт» поднимется на второе место в бундеслиге и гарантированно сыграет в Лиге чемпионов. Менее оптимистичные варианты предполагают сохранение третьей строчки (квалификация Лиги чемпионов), а то и падение ниже. Однако дела идут так, что нехорошие предчувствия Николая Шпилевского кажутся почти оптимизмом – характер развития событий требует эпитета «катастрофический». Уже к третьей сигарете вальяжная, давно обеспечившая себе чемпионство, не использующая даже своего фирменного прессинга на измор «Бавария» ведет 2:0. А все прямые конкуренты «Штутгарта» начинают свои игры успешно.

– Ты это видел? – в перерыве Николай Шпилевский протягивает мне развернутую на середине предматчевую программку. – Нет, ну ты видел?

На развороте – дежурное общекомандное фото, только в руках все футболисты и тренеры «Штутгарта» держат кружки с пивом. Этот постер – подарок болельщикам клуба к окончанию сезона, по-немецки простоватая шутка, только мой собеседник после фиаско «Штутгарта» в первом тайме совершенно не настроен воспринимать эту фотографию иронически.

– Так, кажется, и готовились. Развязка сезона, а команда какая? Никакая! Ни мысли, ни «физики». Две трети «Штутгарта» – молодые парни, они на одном здоровье «Баварию» взять могли бы, только какое тут здоровье, когда тренировки у Заммера – курорт, а не тренировки. Все удивляются, а я давно говорил: «посыплются», если Заммер не научится готовить команду как следует…

Второй тайм, третий гол «Баварии», четвертая сигарета. Переполненные трибуны штутгартского «Готлиб-Даймлер-Штадион» редеют так быстро, будто включена пожарная сирена, а если кто и остается – то только поскандировать «Феликс Магат» (имя бывшего тренера «Штутгарта» и нынешнего «Баварии») и «Заммер, раус!» («Заммер, в отставку!»). Суть того, что рассказывает мне Шпилевский, в принципе, сводится к тому же, только ругает Заммера он уже без особого жара и досматривает игру спокойно, будто ему удалили нерв. Рассказывает про нереализованные перспективы «Штутгарта», еще полтора года назад на равных игравшего в Лиге чемпионов с «МЮ» и «Челси». Про многочисленные таланты Александра Глеба. Про переговоры относительно его возможного трансфера, с которых Николай Шпилевский только что вернулся. Откуда конкретно – не говорит и отрицательно кивает головой, когда я называю клубы, проявлявшие интерес к Глебу в последнее время, – «Арсенал» и «Ювентус».

Вскоре после финального свистка Николай Шпилевский прервет монолог, чтобы дозвониться Глебу в раздевалку и сказать ободряющее: «Саша, ты лучший! Выше голову!» А пока будем дожидаться Глеба у паркинга, заговорит про самое интересное – противоречивые, почти по-семейному неровные взаимоотношения Глеба с Магатом. Прежде чем принять «Баварию», этот тренер вывел «Штутгарт» в Лигу чемпионов, белорусского полузащитника – в число самых многообещающих футболистов Европы, но ладили Глеб с Магатом, по всеобщему мнению, не так чтобы очень.

Глеб выходит к паркингу как раз в тот момент, когда Николай Шпилевский подыскивает русский аналог слову «die schmerzgrenze». «Болевой порог», – подсказывает Саша, а Николай поясняет, к чему он это.

– У Магата – самые жестокие тренировки в бундеслиге, он подводил игроков к болевому порогу, мертвой зоне их возможностей. Энтони Йебоа он помогал в Германии акклиматизироваться, заставляя кататься на лыжах. Некоторых тошнило на тренировках, кто-то даже сознание терял… Но Магат всегда знал, что делал, и команда его уважала. А главное – на глазах росла.

Глеб выглядит то ли слишком утомленным, то ли слишком расстроенным, чтобы поддержать наш разговор. А вскоре вклинивается в него, чтобы попрощаться, бросить сумку на заднее сиденье серебристого спортивного «Мерседеса» с номерным знаком AH 1581 (фамилию Александра в Германии пишут «Hleb», а родился он 01.05.81) и уехать домой. Но на этой фразе Николая Глеб с энтузиазмом кивает, как будто бы тошнота и потери сознания – это как раз то, чего ему сейчас особенно не хватает.

СЪЕМКА И ИНТЕРВЬЮ с Александром Глебом у нас назначены на завтра, и к этому моменту я буду знать о нем, кажется, все. Николай Шпилевский готов говорить о своем подопечном часами, и порой это получается у него исключительно элегично.

– Про Глеба услышал, когда тому было лет 15, от Александра Башмакова, нынешнего тренера минского «Динамо»: «Есть в Белоруссии одно сокровище, но, пока оно тут не потускнело, нужно перепрятать». А когда увидел – не поверил своим глазам. Голова – светлейшая. Сноровка, работоспособность, удар с обеих ног! Дриблинг – просто-таки мошеннический! Комплексов – никаких! Сашка всегда был худым, даже хрупким, но на ногах в самой суровой силовой борьбе он держится так здорово, как будто они у него корнями уходят в землю! Конечно, было в футболе Глеба что-то такое… Незрелостью это было. В пас он играл по принципу «пан или пропал»: или одной передачей устраивал партнеру голевой момент, или «обрезал» всю команду и «привозил» контратаку на свои ворота. Но я сразу понял: такой игрочище растет, какие во всей Европе рождаются раз в пять лет. Предложения посыпались даже раньше, чем он как-то проявил себя в мужском футболе. «Олимпиакос» миллион привозил. Только мы несерьезные чемпионаты договорились не рассматривать, решили в Германии показаться. Просмотр Глеба в «Мюнхене 1860» помню как сегодня. Тренер Вернер Лорант бросил перед тренировкой: «Что тут делает этот худой русский?» – Шпилевский строит презрительную физиономию, демонстрируя выражение лица Лоранта и свою фотографическую память. – А к концу этого занятия, на котором Саша даже Томаса Хесслера уделывал, уже был готов контракт. Только борисовский БАТЭ, за который тогда играл Глеб, этот контракт не устроил. А «Штутгарт» нашел нужную сумму. И сейчас, если захочет, может заработать на Глебе во много раз больше.

Николай Шпилевский стал агентом сразу, как только закончил в третьей бундеслиге собственную карьеру игрока, и сейчас его бизнес вполне успешен. На паях с немецким компаньоном он ведет дела 26 игроков, несколько из них выступают за молодежную сборную Германии. Но о Глебе Шпилевский говорит так, что сразу видно – в этом случае он не просто агент, и даже не старший товарищ, а скорее почитатель гения, вдохновленно добивающийся его всемирного признания. Тео Ван Гог при художнике Винсенте, никак не меньше. А еще иногда Шпилевский говорит о Глебе вещи абсолютно не агентские, никак не подпадающие под определения «презентация» или «реклама».

– Сашка – парень самокритичный. Почти никогда не доволен своей игрой на сто процентов, даже если три голевых передачи отдал. Но и ранимый, я так скажу. Самокритичный он еще и в том смысле, что не очень хорошо принимает, когда его другие критикуют… Тонкая натура.

Глеб живет в Аспахе, в идиллическом местечке в 35 километрах от Штутгарта, и Шпилевский – там же. Дома у них отдельные, но стоят рядом, двор – общий, и Глеб все время приходит на завтраки, которые готовит жена Шпилевского Лена. Аспах – точная копия картинок из рекламы немецкого пива. Как бы город, но вот неподалеку от ресторанчика, где мы с Глебом обедаем, старик тащит домой козу. Александр щурится на солнце, потягивает через трубочку апельсиновый сок и объясняет, почему проспал, проснувшись только за 10 минут до нашей встречи:

– Пересматривал ночью вчерашний матч. Я свои игры всегда пересматриваю, привычка такая, кассет дома – горы. Только до конца не выдержал, нажал на «стоп». Фильм ужасов, а не футбол.

Беседа разгорается как-то небыстро, и фотограф просит Александра пожонглировать на камеру. Глеб заставляет себя уговаривать, но затем берется за дело с каким-то совершенно мальчишеским задором и продолжает жонглировать мячом даже тогда, когда все, что нужно, сняли. Иногда даже прямо во время прогулки по городу, не прерывая завязавшегося наконец разговора.

– ПОЧЕМУ-ТО ВСЕ ДУМАЛИ, что у нас с Магатом – война. Иногда, если честно, я и сам так думал. С его стороны всегда было много замечаний, даже придирок в мой адрес. С моей – какой-то ответной реакции. Замечания не игровые: так, мобильный иногда забывал выключать перед игрой или на установку мог за минуту до начала заявиться. Не опаздывал, конечно. Но когда приходил вот так, прямо к установке – Магат считал, что это слишком нагло для молодого. А еще как-то Магату рассказали, что мою машину в ночь перед игрой видели у ночного клуба – и он засадил меня на скамейку, не став разбираться и не слушая объяснений, что в клубе был не я, а мой брат Слава. Но сейчас понимаю, что лучше тренера еще не встречал, что он ко мне по-особому относился, воспитывал, где-то даже любил. Однажды, когда я играл за белорускую «молодежку» в Польше, Магат сам приехал за мной в Варшаву и на своей машине отвез обратно в Штутгарт… Вчера после игры с «Баварией» я подошел к Магату и сказал: тренер, спасибо за все.

Поговорить с нынешним тренером команды, Маттиасом Заммером, Глебу не довелось, хоть вчерашний матч и был последним в сезоне.

– Заммер ходил по раздевалке, молчал, ел банан. Но с таким выражением ел, что все и без слов было ясно.

Глеб без особой охоты говорит о Заммере, но и из этого молчания ясно многое. Он не скрывает, что уже второй год контактирует с представителями «Арсенала», встречался даже с Арсеном Венгером. Решение о переезде в Лондон уже было практически принято прошлым летом, «но Заммер, едва принявший «Штутгарт», убедил подождать». В пересказе Шпилевского это было так:

– Мы уже билеты в Англию брать собирались, когда позвонил Заммер и начал отговаривать, смешивая просьбы чуть ли не с угрозами, причем на пике эмоций разговор прервался. Потом Заммер перезвонил с другого номера и сказал, что, расчувствовавшись, разбил мобильный. Еще сказал, что собирается строить игру нового «Штутгарта» вокруг Глеба, ну и все в таком духе. Короче, уговорил.

– Ну к чему сейчас думать, ошибся я или нет, оставшись в «Штутгарте» прошлым летом, – рассуждает Глеб. – Наверное, нет, если понял кое-что новое про футбол, того же Магата переоценил. А еще понял, почему Росицки, один из моих любимых игроков, любимее только Анри и Роналдинью, сдал так резко. Это у Заммера футбол такой. Скучный, сдавленный так называемой игровой дисциплиной – хотя и не очень-то дисциплинированный на самом деле.

Нужно только слышать, как Глеб произнес это «игровая дисциплина» – как ругательство.

– Не понимаю я этих поперечных передач, умышленного замедления игры. Ведь вся ее суть как раз в том и состоит, чтобы любой ценой пытаться взорвать спокойствие, как-то обмануть соперника, обострять. Можно, конечно, забыть про творчество и выигрывать, забивая единственный гол при единственной контратаке, как сборная Греции. Но кто тогда будет смотреть такой футбол?

Глеб задумывается, даже мяч откладывает в сторону.

– Кто-то будет, наверное. Но вот я лично НБА смотрел только тогда, когда там играл Майкл Джордан. Человек, который делал из баскетбола настоящее зрелище. А когда он ушел – перестал, неинтересно стало.

Глеб пришел в «Штутгарт» тогда, когда десятый номер и позиция плеймейкера были заняты болгарином Красимиром Балаковым. И поначалу казалось, что Глеба «зажимают» в угоду ветерану – сдвигают на фланги. А сейчас он вспоминает то время как лучшее в своей карьере.

– Балаков – умница, с ним всегда интересно играть было. Он пас отдавал так, как надо, – не туда, где я сейчас, а туда, где я должен быть через две секунды, чтобы игра обострялась. И мои задумки Балаков понимал телепатически. А позиция для меня – не самое важное. Я Венгеру сказал, что в «Арсенале» на любой играть готов.

Прошлым летом Балаков завершил карьеру, Глеб получил его десятый номер, а еще – новый 4-летний контракт со «Штутгартом», по которому стал самым высокооплачиваемым игроком в истории команды. В Германии он уже пять лет. Это достаточный срок, чтобы в разговоре про «Баварию» на автомате произносить «Байерн» и иногда (впрочем, редко) вставлять в речь немецкие слова. Но слишком короткий срок, чтобы стать немцем.

– Никогда и не стану, – говорит Глеб. – У меня даже друзей среди немцев, если честно, нет. А как тут дружить? Есть один приятель, в банке работает. Говорит: давай пообедаем через неделю, в четверг. Но какое там «через неделю», если я не знаю, что завтра делать буду? Вот с бразильцами сразу сошелся, с хорватами тоже. Юрица Враньес – вообще лучший друг. После Коли Шпилевского, конечно.

Николай Шпилевский вчера, во время игры, высказал мне свои соображения насчет того, почему у такого простого, открытого парня не завелось дружбы ни с кем из играющих в «Штутгарте» немцев: «Они слишком хорошо знают, какая у Саши зарплата».

Но кое-что немецкое в Глебе точно есть – увлеченность автомобилями. Их техническими характеристиками он жонглирует, что тем мячом. Сколько было – сказать затрудняется, но говорит, что одних «Порше» с «Мерседесами» перепробовал без счета.

– Эти компании находятся в Штутгарте и сотрудничают с клубом. Никто, конечно, не заставляет ограничиваться только этими марками, у меня и «Феррари» был. Здесь демократическая страна, любую машину можешь выбрать. Кроме BMW, понятно.

Для тех, кому непонятно, стоит пояснить, что BMW родом из соседнего южногерманского региона, Баварии, и в условиях стойкого регионального патриотизма эта демократичность имеет все же кое-какие границы.

– «Порше», «Феррари» – симпатичные машины, ничего не скажешь, – продолжает Глеб. – Но истинное их предназначение – погонять по городу часа два, девушек впечатлить. По молодости мне это нравилось, а сейчас ценю другие критерии. По мягкости хода, по удовольствию от вождения ничто не сравнится с «Мерседесом». Наверное, это взросление какое-то. За последние полгода со мной случились две вещи, заставившие задуматься о будущем. В декабре попал в серьезную аварию. А в мае мне исполнилось 24. Поздно уже быть перспективным, пора выигрывать что-нибудь.

НЕПОЧАТАЯ БУТЫЛКА плавает в ведерке с растаявшим льдом: никто в ложе почетных гостей «Штутгарта» так и не решился притронуться к шампанскому. Игра с «Баварией» пять минут назад закончилась со счетом 1:3, команда Александра Глеба драматически погрузилась на пятое место в бундеслиге, клубные гости улыбаются улыбками дежурной вежливости, все немногословны. Николай Шпилевский не улыбается, но продолжает рассказывать.

– Созваниваемся как-то с Сашей за два часа до игры – традиция у нас такая. «Как настроение?» – спрашиваю. Отвечает: «Боевое! «Повожу сегодня этого Деде так, что мало не покажется». – «Саша, – говорю, – но ведь вы не с «Боруссией», где Деде, вы с «Баварией» сегодня играете!..» Это я не как курьез рассказываю: понимаешь, он вообще-то парень серьезный. Суть в том, что Глебу на самом деле без разницы, с кем играть – с «Баварией» или там с «Манчестер Юнайтед». У подавляющего большинства игроков бундеслиги за неделю до матча с мюнхенцами ладошки потеть начинают. А он, натуральный футболист, наслаждается любым матчем.

Николай Шпилевский говорит, что мечтает устроить Глебу контракт в другом клубе совсем не из-за денег («Не факт, что тот же «Арсенал» сможет платить ему больше, чем платит сегодня «Штутгарт»). Он считает, что Глебу необходимо играть в большой команде, чтобы продолжать расти. А «Штутгарт» способности стать таковой в только что закончившемся сезоне не проявил.

– Всегда Сашке говорю: ты уже многого добился, но можешь еще больше. Десятки легкоатлетов бегали стометровку за 10 секунд. Но в историю, на скрижали какие-то, впишут только тех немногих, кто бегал за 9,9 или быстрее. Десятая доля секунды – микроскопическая разница, моргнуть не успеваешь. Но именно в ней состоит отличие великих от хороших. И для того, чтобы сделать такое маленькое, но важное ускорение, Глебу нужен новый импульс, новый вызов. В «Штутгарте» что? В состав Сашка попадет в любой форме. Если пойдет к руководству и скажет, что ему нужна капитанская повязка – никуда не денутся, дадут. Использовать его возможности как следует Заммер не умеет, не способен просто. Потому сделаю все, чтобы Глеб ушел в более серьезный клуб. По крайней мере, если не уйдет Заммер.

Заммер таки уйдет в отставку через полторы недели, но мы со Шпилевским еще об этом не знаем. Николай снова просит сигарету у девушки Кевина Кураньи, то ли себе, то ли ей обещая: «Последняя».