Вадим ЕВСЕЕВ
СКАЗАЛ – ЧТО ДУМАЛ
Десять дней из жизни защитника нашей футбольной сборной потрясли если не мир, то Россию с Великобританией уж точно. Истории, подобные евсеевской – до, во время и после стыковых матчей Euro-2004 с Уэльсом, – входят в легенду не только футбола, но и страны.
Многие футбольные знаменитости – люди избалованные. Мы, журналисты, давно привыкли, скажем, к тому, что они могут безбожно опоздать на интервью. К просьбам прислать редакционную машину куда-нибудь на окраину Москвы тоже относимся вполне лояльно: главное ведь – пообщаться, “накормить” газету откровениями популярного человека.
Тем поразительнее были слова Вадима Евсеева, когда один из нас набрал номер его мобильника за час до встречи в редакции “СЭ”. Набрал лишь с той целью, чтобы перепроверить, не изменились ли у футболиста планы. “А я уже здесь, на улице Красина, – вполне буднично сообщил Евсеев. – Что, рано? Так сейчас в ваш магазин зайду – вот время и скоротаю”.
Какая-то фантастическая незвездность сквозила и из каждой его фразы во время почти двухчасового разговора. Евсеев был естественным, предельно искренним, не знающим, что такое разделять слова на “для прессы” и “для своих”. Оттого, кстати, мы некоторую часть его высказываний решили вовсе не приводить. Чтобы за свою искренность он ненароком не пострадал.
ОБГОНЯТЬ НАЧАЛЬНИКА ДПС? НЕ ПОЛОЖЕНО!
– Легко ли быть знаменитым, Вадим?
– А я себя таким не считаю.
– Но что-то же в вашей жизни после Уэльса наверняка изменилось?
– Единственное – узнавать стали чаще, причем люди, от которых этого совсем не ждешь. О 60-летней бабушке я в интервью “СЭ” уже рассказывал. А недавно захожу в супермаркет, так какой-то чудак, проходивший мимо, вдруг внимательно смотрит на меня, а потом от души бьет по спине: “Молодец!” И дальше идет. Я сначала удивился сильно: вообще не понял, что он имел в виду.
– Автографы тоже чаще приходится раздавать?
– Да, причем на самых разных предметах.
– Виктор Леоненко как-то рассказывал, что расписывался на солдатских ремнях. А вы?
– На военном билете. На паспорте. На деньгах даже.
– Долларах, евро?
– Нет, на рублях.
– Комфортно себя чувствуете, когда почти все вокруг знают, кто вы такой?
– Некоторые не узнают. В частности, работники ГИБДД.
– Что, уже после Уэльса случались эксцессы?
– Да. Возвращался домой около полуночи после съемок “Голубого огонька”, останавливают: “Дышите в трубку”. Отлично знаю, что не пил, спокойно дышу – и вдруг мне говорят: “Ты пьян”. Не знаю уж, что за трубка у них – какая-то проспиртованная, что ли?
– Права отняли?
– Нет, сейчас не отнимают. Записи какие-то делают. Но я не слишком забиваю себе этим голову – у нас в клубе есть человек, который отвечает за помощь игрокам в таких ситуациях.
– Называли господам в погонах свое имя?
– Называл. Не отреагировали. По-моему, оно им ничего не говорило.
– Раньше случалось с вами что-то подобное?
– Летом угораздило обогнать начальника ДПС. Он позвонил на пост – и все, права отняли без разговоров.
– Вернемся к “Голубому огоньку”. Какова была ваша роль?
– Пел вместе с Катей Лель, а также Гусевым, Радимовым, Семшовым и Мостовым. Могу только сказать, что мне из всех футболистов самый большой текст достался – семь строк. Пока ехал на запись – выучил. Два раза туда ездили: сначала песню записывали, а через три дня – видеоряд. За один раз не управились бы.
– Ну и кто же из футболистов оказался самым голосистым?
– Не мне судить. Но по мне лучше, как Павел Буре в клипе той же Кати Лель, – стоять в телефонной будке и без слов сниматься.
А ПО ПРОФЕССИИ Я АВТОСЛЕСАРЬ
– В общем, напряженные у вас предновогодние дни получаются? Премии, приглашения…
– Мне еще премий ни разу не вручали. А зовут многие. Завтра вот (беседа проходила 22 декабря. – Прим. “СЭ”) ждут в родных Мытищах, во втором училище, которое окончил. Директор позвонил, пригласил.
– И кого это училище готовило?
– По профессии я автослесарь.
– То есть, если машина вдруг забарахлит…
– …не починю. Только ездить могу – ну, еще колесо поменять. Впрочем, сейчас такие машины, что туда внутрь руками лезть не стоит.
– Прилежно, чувствуется, вы учились.
– А я из двух лет по-настоящему только первые полгода занимался. Потому что поступил туда в 92-м, а в январе 93-го меня пригласили в дубль “Спартака”. Тренировки там – утром и вечером, так что о серьезной учебе можно было забыть. Вначале меня из училища собирались выгнать, но выяснилось, что директор любит футбол. Болел он, правда, за ЦСКА. Но меня понял, и в дальнейшем я туда только справки приносил.
– Диплом дома лежит?
– Да. Вместе со вторым – института физкультуры в Малаховке.
– Почему, кстати, вы на автослесаря пошли?
– У меня старший брат этой же специальностью овладел. Причем не так, как я, а по-настоящему. Для него в машинах секретов нет. Сейчас водителем работает.
“ЗНАЙ РУССКОГО ИВАНА” В ЭФИР НЕ ПОПАЛО
– Вернемся к популярности. В Лондоне, когда “Локомотив” приехал играть с “Арсеналом”, журналисты и болельщики к вам подходили с расспросами об Уэльсе?
– Нет. Зато в самом Уэльсе было смешно. Прилетели в Кардифф, выходим из здания аэропорта. Шум, ажиотаж камеры, микрофоны. И все мечутся, ищут кого-то одного. Потом выяснилось, что меня искали. Но не узнали.
– Правда ли, что помимо знаменитых слов вы крикнули в камеру: “Знай русского Ивана!”
– Правда. Но в эфир это, как мне потом объяснили, не попало. Причем, по-моему, насчет “русского Ивана” я сказал до тех слов, которые слышали все. Как только игра закончилась, меня сразу “догнала” камера – и уже не отпускала. Ну я и сказал.
– Знаете, что есть идея растиражировать к чемпионату Европы футболки сборной России с этими словами и вашим автографом?
– Да, читал, что кто-то в Интернете это предложил. Ничего против не имею.
– Что сейчас, по прошествии времени, думаете по поводу того высказывания?
– Нормально все сказал.
– Мнения людей разделились – кто-то восхищается демонстрацией несгибаемого русского духа, другие осуждают: мол, трансляцию могли и дети смотреть.
– Что до детей, то они к этому времени должны были спать – трансляция поздно закончилась. А я в такой момент, когда все на эмоциях, не мог думать, кто и что смотрит.
– Интересно, как носитель русского духа отнесся бы к тому, что за сборную России сыграл выходец из Африки?
– Отрицательно. Что это за сборная России получится? Тогда ее нужно в сборную Эфиопии или Бурунди переименовать. Еще понял бы, если бы этот человек родился и вырос в нашей стране. Но искусственно привлекать в сборную футболистов со стороны, на мой взгляд, не стоит.
ОДИН РАЗ ГИГГЗ УДАРИЛ МЕНЯ МЯЧОМ
– После матча в Кардиффе вы говорили, что ожидали от Гиггза провокаций, но не дождались.
– Только одна была. Мяч ушел в аут, и обычно люди, чтобы ты его ввел, спокойно тебе его катят. А он со всей силы в меня ударил. Ничего страшного.
– А когда Сэведж на третьей минуте шипами вам в колено врезался – так, что чуть нога не разлетелась?
– Ну да, разлетелась, как же! Но это все же был игровой момент.
– Перед матчем настраивали себя на то, чтобы не ответить, не поддаться на провокации?
– Я в этом году один раз уже не сдержался, когда “Локомотив” в Ярославле играл. Зато потом всегда держал себя в рамках. Если в каждой игре меня будут удалять – кому от этого польза? В Кардиффе я особо и не хотел отвечать. Да ведь и в эпизоде с тем же Гиггзом в первом матче упал только после того, как он второй раз меня ударил. Первый – головой в бровь – судья тоже пропустил. А когда он ударил второй раз, я подумал, что лучше упасть, чем ответить.
– Ваш решающий гол стал следствием злости на зрителей, которые свистели при каждом касании мяча?
– Насчет гола не знаю. Но то, что они этим меня завели, – точно. Когда 72 тысячи “болеют” за одного тебя, гудят, свистят, как только ты мяч принимаешь, – знаете, как приятно играть в такой обстановке!
– Если серьезно, тяжело было?
– А вы как думаете? Но когда весь этот свист услышал, в голове всплыл эпизод с Фигу в матче “Барса” – “Реал”. На него зрители тоже кричали, даже предметы разные бросали. И ничего – он спокойно к этому отнесся и сыграл, как умеет. Вот я и сказал себе: сделай то же самое.
– И появилось желание забить?
– Нет, хотелось просто выиграть и выйти на чемпионат Европы. А кто при этом забьет, было не важно.
С “МОНАКО” НАМ ПОВЕЗЛО
– Но забили именно вы, да и вообще два последних года Евсеев по осени – чуть ли не лучший бомбардир.
– Интересная идея. Может, мне надо только осенью играть?
– После матчей такого накала интересно будет в чемпионате России?
– Смотря на каких полях. Если на черных, как в начале прошлого сезона, – то неинтересно.
– На таких полях техничный “Локомотив” опять может провалить старт?
– Думаю, что все-таки не поля нам помешали. Подготовка оказалась неверной.
– Вот и Юрий Семин говорил, что ошибся – в том, что не дал команде достаточно отдохнуть.
– Видите, одну причину уже нашли. Значит, тренер делает выводы. Сейчас другая ситуация – и отпуск больше будет, и матчи на вылет, а не в группе.
– Повезло вам с соперником в 1/8 финала?
– Конечно, повезло. А кто скажет, что нет, пусть вспомнит, какие команды оставались в корзине. Если мне не изменяет память – “Милан”, “Ювентус”, “Реал” и “Монако”. И еще “Манчестер” перед этим.
– Вы смогли забить победные голы на самых враждебных по отношению к нашим стадионах – “Али Сами Йен” в Стамбуле и “Миллениум” в Кардиффе. Такие соперники лично вам адреналина в кровь добавляют?
– Может быть. Но в Турции, если честно, было вообще нечто. Выходим на разминку, видим, как стадион беснуется – и первая мысль: “Сколько нам здесь забьют?” По крайней мере у меня. Вспомнил, что мы и в Москве им проиграли, а тут-то, при этих болельщиках… Но потом началась игра – и вдруг успокоились. Сыграли неплохо и победили.
– Какие болельщики более злыми оказались – стамбульские или кардиффские?
– Все-таки в Стамбуле народ южный, и там было сложнее. В Уэльсе только кричали и гудели, но ничего на поле не бросали. Там и сеток никаких заградительных нет – менталитет не позволяет людям предметы в игроков кидать и на поле выбегать. Найдется, конечно, пара сумасшедших в год – как в том случае, когда Кантона фанату наподдал, но в целом все спокойно. А на “Али Сами Йен”, не будь сетки, точно чем-нибудь тяжелым попали бы. Швыряли все, что под руку попадалось. И выбежали бы все наверняка. Тем более что мы выиграли.
В ДИНАМОВСКОЙ ШКОЛЕ ОКАЗАЛСЯ, ПОТОМУ ЧТО ЗНАЛ ДОРОГУ
– Где начали играть в футбол?
– В родных Мытищах. Так получилось, что моим ровесникам футбол был безразличен. Все, кто более или менее прилично играл, – старше меня на год-два. Однажды к нам на коробочку пришел детский тренер Александр Владимирович Хлестков. Он и сделал команду “Автоколонна” при мытищинском автопарке.
– А как оказались в динамовской школе?
– Это стечение обстоятельств. Я с детства болел за “Спартак”. У нас вся семья симпатизировала красно-белым.
– Чем занимаются ваши родители?
– Сейчас они на пенсии. Раньше отец работал водителем, а мать – уборщицей в школе. Той самой, 25-й мытищинской, в которой учился и я. Обязательно о ней напишите!
А тогда мы подумали: зачем играть в Мытищах – давайте в “Спартак” запишемся. Но следом встал вопрос: как добираться? Никто толком не знал. Тогда решили в “Динамо”. “Динамо” – вот оно: на метро доехал – и пару минут пешком. Приехал туда первый раз: встал в ворота, и меня не приняли.
– А зачем в ворота встали?
– У них вратаря не было, а мне в Мытищах не раз приходилось выступать в роли голкипера.
– Кто осуществлял набор?
– Тренер по фамилии Трунин. Сказал: “Приходи через год”. Пришел. Начали играть. Я – в поле, а там в манеже стояли какие-то деревянные стойки. Случайно попал мячом в одну из них, а она развалилась пополам. То ли ударил сильно, то ли сучок какой-то был. Не знаю. После этого тренер подзывает меня к себе. Думаю: “Сейчас предъявят счет за материальный ущерб”. А он говорит: “Мы тебя берем”.
– Потом, наверное, про ваш пушечный удар легенды по школе ходили?
– Ребята, конечно, шутили: “У нас такой парень есть – штанги мячом ломает”.
– Сколько вам тогда было?
– Девять лет.
– Кто-нибудь из известных ныне футболистов играл тогда с вами?
– Только Виталий Кулев. Помните, в “Динамо” был такой игрок? Где он сейчас, не знаю.
– А почему вы перешли из динамовской школы в локомотивскую?
– Это отдельная история. Учился в 210-й спортшколе, которая была при “Динамо”. У нас намечалась поездка во Францию. Собирали личные дела каждого. А накануне мы с ребятами “резались” на деньги в азартную игру. Директор школы застукал нас за этим занятием. “Завтра придешь в школу с родителями”, – сказал он строго. Я про себя подумал: “Ага! Сейчас! С родителями!” Естественно, ничего ни отцу, ни матери не сказал. Директор на мой поступок быстро отреагировал: “Раз с родителями в школу не пришел, мы тебя от поездки во Францию отцепляем”. А я в ответ: “Не берете – тогда от вас ухожу”.
– В “Локомотив”?
– Нет. В никуда. Помню, мама была против. Но я твердо для себя решил: в “Динамо” не останусь. Спустя какое-то время пришел в “Локомотив”. Обычно такие переходы сопровождались штрафами или дисквалификациями, но в моем случае все прошло гладко. Как раз передо мной один паренек перебежал из “Локомотива” в “Динамо”. И стороны оказались в расчете.
– И каким вам показался “Локомотив” после “Динамо”?
– Если говорить образно, то я как бы из хорошей пятикомнатной квартиры переехал в тесную хрущовку. Условия в динамовской школе были на несколько порядков выше, чем в локомотивской. Там вместо раздевалок – вагончики. Душа и в помине не было – только пожарный кран торчал.
– Но это была вторая команда при школе “Локомотив”.
– Да. При этом она играла на первенство Москвы в высшей лиге и по результатам была лучше первой. Тяжелые условия только закаляли нас. Выходило, как в известной поговорке: чем хуже, тем лучше. Кстати, на днях смотрел по телевизору одну программу. Там рассуждали на тему, почему в Испании на молодежном уровне футболисты добиваются всего, а первая сборная ничего серьезного выиграть не может? И в самой же Испании считают: именно по этой причине, о которой мы говорили выше. Когда испанцы взрослеют, им, за исключением единиц, вроде Рауля, не к чему стремиться – у них и так все в жизни хорошо.
– На каких позициях играли в детстве?
– В “Динамо” либо крайнего защитника, либо крайнего хавбека. В “Локомотиве” – на всех, кроме вратарской. Тренер Александр Иванович Геваргизов постоянно меня спрашивал: “Вадик, ты где сегодня хочешь играть?” Замечательный был человек. Во мне души не чаял. Когда я уже был игроком спартаковского дубля и приходил на его тренировки, он от радости аж в ладоши хлопал: “Ой, Вадик пришел!” Не скрою, в том возрасте было очень приятно, когда к тебе так относятся.
– А сейчас кто лучше – тренер-диктатор или демократ?
– Мне нравится Ярцев. Он всегда доверял мне – и в “Спартаке”, и в сборной. Я ему многим обязан.
СПАРТАКОВЦЕМ ОСТАЮСЬ ДО СИХ ПОР
– Как оказались в спартаковском дубле?
– Геваргизов помог. Сразу после окончания школы я ушел в футзальный “Спартак” – там, кстати, у меня неплохо получалось. Был нападающим, много забивал. Но Геваргизов мой выбор не одобрил: “У тебя такие данные для большого футбола, а ты ушел в футзал”. И устроил мне смотрины в спартаковском дубле. 31 декабря позвонил и говорит: “2 января просмотр в манеже в Сокольниках”. Три дня ходил как завороженный. Думал: неужели моя мечта осуществится?
– Помните тот день – 2 января 1993 года?
– Отлично помню. Приехал в Сокольники, сижу в холле один-одинешенек. Приезжает спартаковский автобус. Оттуда выходят Черенков, Тихонов, Родионов, Стауче… Я словно во сне. Не могу даже шелохнуться. Все прошли мимо, а потом тренер Виктор Евгеньевич Зернов обернулся и увидел меня. Спрашивает: “Ты Евсеев?” – “Да”. – “Ну чего сидишь – заходи в раздевалку”.
Если бы Зернов не сказал этих слов, я так и остался бы в холле. В раздевалку точно не рискнул бы зайти. Закончилась тренировка, и Виктор Евгеньевич говорит: “Когда сможешь, приходи на следующие занятия”. Так и пошло. Два месяца меня просматривали, а потом зачислили в дубль. В пяти контрольных встречах забил пять голов. На этих матчах присутствовали Николай Петрович Старостин и Валентин Иванович Покровский. Последний рассказывал, что Старостину я тогда приглянулся.
– Доводилось ли общаться со спартаковским патриархом?
– Да. Великий человек. На матчи дубля по всему Подмосковью ездил. Старался ничего не пропускать. Покровский мне рассказывал, что Николай Петрович говорил: “Евсеева не трогайте, он наше будущее”.
– А почему в дубль “Локомотива” не пошли?
– Там работали братья Горбачевы. Они сейчас везде говорят, что я их воспитанник. Это неправда. После окончания школы я пришел на просмотр в дубль, но мне там не понравилось. Да и не ждал меня никто в “Локомотиве”.
– Вы говорили, что раньше вся семья болела за “Спартак”. А сейчас?
– Сейчас за меня. А значит, и за “Локомотив”.
– А вы?
– Я за “Спартак” до сих пор переживаю. Только не тогда, когда он с “Локомотивом” встречается.
– После перехода в “Локомотив” у вас не было желания вернуться в “Спартак”?
– А в какой “Спартак” возвращаться? В нынешний не пойду. К тому же у меня контракт с “Локомотивом”, и все ближайшие планы связаны с этой командой. А вообще-то хотелось бы когда-нибудь вернуться под красно-белые знамена. Если бы, к примеру, Ярцев работал в “Спартаке” и позвал к себе, с удовольствием откликнулся бы на его предложение. В глубине души я все равно спартаковец – и останусь им всю жизнь.
– Не опасаетесь, что в “Локомотиве” ваши слова могут быть неправильно поняты?
– Нет. Если около двадцати лет болею за “Спартак”, то почему должен изменять своим принципам? Я привык говорить то, что думаю, а не подстраиваться под чье-то мнение.
Но это не означает, что “Локомотив” мне не дорог. Когда закончу играть, наверняка буду с любовью вспоминать о годах, проведенных в этой команде. Но все равно – первая любовь сильнее.
ОТНОШУСЬ К ЦСКА, КАК ОВЧИННИКОВ – К КРАСНО-БЕЛЫМ
– Вам такая позиция не мешает в жизни?
– Нет. Вот я дружу с Сергеем Овчинниковым, и наши жены – тоже подруги. Сергей, как известно, не переносит “Спартак”. А я к красно-белым отношусь с симпатией. И это нам не мешает. Нормальная ситуация. Не могут же все болеть за одну команду.
– Получается, вы относитесь к ЦСКА, как Овчинников – к “Спартаку”?
– Примерно так же.
– Видели, как во время матча первого круга болельщики красно-синих выставили напоказ надувную куклу с надписью “Евсеев”?
– На стадионе – нет. Увидел только потом в газетах.
– Не знаете, за что они вас так невзлюбили?
– Наверное, сказал что-то обидное про их команду в прессе.
– Если не изменяет память, вы однажды назвали ЦСКА “командой-выскочкой”?
– Конечно, ЦСКА – не выскочка. Наверное, ляпнул на эмоциях. Сейчас готов принести свои извинения и признать, что был не прав.
– За последние четыре года вас звали обратно в “Спартак”?
– Ни разу. Я ушел от Романцева таким образом, что обратной дороги к нему мне не было. Подписал контракт с “Локомотивом”, поставив всех уже перед свершившимся фактом. Все пишут, что “Спартак” потерял Евсеева. Ничего он не терял – я сам ушел.
– Почему приняли такое решение?
– Потому что стал мало играть. Меня это не устраивало. В 1999 году Романцев пригласил на место левого защитника Ковтуна. Юра попал в состав, а я отправился в запас. Поймите правильно: у меня нет обид ни на Романцева, ни на Ковтуна. Так уж сложились обстоятельства.
– Как относитесь к Олегу Ивановичу?
– Это великолепный тренер, у которого я многому научился. Кстати, именно Романцев впервые вызвал меня в сборную. Это произошло в начале 1999 года после финала Кубка Содружества с киевским “Динамо”. Тогда на разборе игры Олег Иванович поставил меня в пример: “Евсеев 30 рывков за тайм выдал”. Получилась парадоксальная ситуация: Ковтун играл в “Спартаке”, а я – в сборной.
УГОН ЭЛЕКТРОМОБИЛЯ – МОЯ ИНИЦИАТИВА
– С вашим переходом матчи “Спартак” – “Локомотив” стали особенно ожесточенными. Помните, как Романцев после весенней ничьей 2000 года, когда Тихонов не забил пенальти Нигматуллину, сказал, что Евсеева надо было удалять на 15-й минуте?
– Правильно сказал. Надо было. Но тогда и Хлестову нужно было показывать красную карточку минуте этак на пятой.
– Также вспоминается, как в 1998 году, выиграв в финале Кубка России как раз у “Локомотива”, вы совершили круг почета на электромобиле. Это было запланировано?
– Вовсе нет. Побежали… Вдруг смотрю – стоит электромобиль. И ключи в нем. Рядом Хлестов бежит. “Давай, – говорю, – Димон, угоним!” “Да ну тебя”, – отвечает. А я все-таки сел.
– Управление-то каким оказалось?
– Обычным. Газ да тормоз. Будто у машинки на аттракционе.
– Впоследствии в “Локомотиве” вспоминали вашу инициативу?
– Еще как! Врач Александр Ярдошвили долго говорил: “Мало того что обыграл, так еще и начудил!..” Кстати, потом за использование электромобиля в клуб счет пришел. Штраф десять тысяч долларов.
– Не может быть?! Вы серьезно?
– Не совсем. Но ребята мне именно так сказали.
РЕЦЕПТ ХОРОШЕЙ ИГРЫ – РАЗОЗЛИТЬСЯ НА ТРЕНЕРА
– Вы известны тем, что всегда идете в борьбу. Напрашивается вопрос: у вас в карьере часто были травмы?
– Нет. Тяжелая приключилась лишь однажды – в середине 2001 года. Разрыв крестообразной связки колена. Когда уезжал в Штутгарт лечиться, сказали, что полетел мениск. А там доктор ногу посмотрел, поболтал ее в разные стороны – и замахал руками: “Ноу мениск!”
– Правда, что 40 минут в матче с “Ротором” с порванной связкой играли?
– Да. Причем сломался уже на первой минуте. А до того месяц-другой боль чувствовал – делали уколы в сустав. С тех пор зарекся играть с такими травмами.
– Возвращение в состав проходило тяжело?
– Сначала поставили меня играть на сборе. Кажется, с “Лугано”. Поле ужасное. Через четверть часа заменили. На следующий день Семин говорит: “Куда у тебя все пропало? И скорость, и динамика?” А как им не пропасть, если полгода на одной ноге ходил? В общем, потом еще полгода почти не играл.
– Не было желания уйти из команды, как когда-то из “Спартака”?
– Нет. Тем более что травму получил 30 июня, а новый контракт сроком на сезон подписал в канун Нового года, когда еще не знал, что меня не будут использовать.
Когда же, наконец, решили поставить, задел один момент. Первое в прошлогоднем чемпионате поражение “Локомотив” потерпел в Самаре. После него в аэропорту подошел ко мне главный тренер и сказал, что Лекхето вызван в сборную, еще кто-то пропускает матч из-за перебора карточек – готовься, мол, к “Ротору”. А настало время игры – меня опять в стартовом составе нет.
– Вы тогда вышли на замену и даже гол забили, после чего что-то крикнули Семину…
– Меня выпустили в самом конце первого тайма, потому что сотрясение мозга получил Игнашевич. А я после того, как забил гол, действительно на эмоциях выкрикнул пару не самых лестных фраз в адрес тренера.
– Так рассердились? Но разве тренер не вправе изменить изначальное решение?
– Не нужно было говорить, что на меня рассчитывают.
– Как отреагировал Семин?
– Стал ставить в состав (смех в зале). Матч с “Ротором” был последним перед чемпионатом мира. У “Локомотива” прошел сбор, и во второй половине первенства я уже играл постоянно. А Семин потом говорил другим футболистам: “Вы разозлились бы, что ли, на меня, как Евсеев!”
– Словом, Семин подобрал к вам ключик?
– Да. Можно сказать, что это второй тренер после Ярцева, который нашел ко мне подход.
– Почему, по-вашему, Валерий Газзаев всего лишь однажды пригласил вас в сборную? Уж не ваши ли критические реплики в адрес ЦСКА тому причина?
– Думаю, мне в тактической системе Газзаева не было места. Вместо кого я играл бы? Гусева? А слева – Соломатин.
– Вы, кстати, правша или левша?
– Правой ногой действую лучше. Но не могу сказать, что левая у меня только для ходьбы.
– Между прочим, вы причастны к двум поражениям Газзаева в золотых матчах…
– Верно. Есть в стране два футболиста, которые участвовали в обеих встречах: Игорь Яновский два раза играл и два раза проиграл, а Евсеев – наоборот.
– Как в “Локомотиве” отнеслись к переходу Игнашевича в ЦСКА?
– Нормально. Если игрок переходит из одного клуба в другой, это не значит, что на него надо волком смотреть.
– Складывалось впечатление, что Игнашевич держался в команде несколько отстраненно, что он вообще угрюмый человек.
– Хм… Если сравнивать с Маратом (Измайловым. Прим. “СЭ”)…
– Но нам, журналистам, с Маратом, прямо скажем, проще.
– Правильно – вы же его и подняли.
– Уход Игнашевича – это удар для команды?
– Не знаю. Разговоры о том, что он покинет клуб, шли давно. А в обороне у нас, как мне кажется, есть кому сыграть.
– Кто, на ваш взгляд, душа “Локомотива”?
– Овчинников.
НА ОПЕРАЦИЮ ДЛЯ ДОЧКИ ИГРОКИ СОБРАЛИ 25 ТЫСЯЧ
– Не обиделись на Ярцева за то, что он сообщил прессе причину вашей отлучки в Германию перед первым матчем с Уэльсом?
– Поначалу – да, обиделся. Особенно жена не хотела огласки. Вдруг позвонил в Германию знакомый. “Как дочка?” – спрашивает. “Откуда вы знаете?”. – “Да вся страна об этом говорит!” В первый момент было неприятно. Но потом, поскольку операция прошла успешно, раздражение исчезло.
– Партнеры по сборной знали, что случилось?
– Только игроки “Локомотива”. Они, между прочим, даже деньги собрали – 25 тысяч долларов, что позволило покрыть часть стоимости операции. Не клуб помог, а сами футболисты – по собственной инициативе. Вот какой у нас коллектив.
– Как себя чувствует дочка?
– Хорошо. Недавно вновь летали в Германию – на обследование. Теперь поедем туда с той же целью через год.
– Почему операцию на сердце делали в Германии? Кто вам посоветовал?
– Когда у дочки обнаружили недуг, я обратился к Савелию Евсеевичу (врачу “Локомотива” Мышалову. – Прим. “СЭ”), а он позвонил своей знакомой Майе, грузинке, которая работает в Мюнхене. Я не жалею, что операция, и отношение к ребенку – все было на высшем уровне.
– У девочки был врожденный порок?
– Нет. Так иногда ошибочно писали. На самом деле у нее произошло расщепление нейтрального клапана сердца. Было два варианта решения: или менять клапан на искусственный, или сшить его. Врачи в Мюнхене выбрали второй вариант, что, безусловно, лучше. Мы им очень благодарны.
ЗА ГРАНИЦУ НЕ РВУСЬ
– Почему “Локомотив” столь неудачно провел первый тайм лондонского матча с “Арсеналом”?
– Не сказал бы, что “Арсенал” провел выдающийся матч и что он не давал нам играть. Сами были закрепощенными. Когда удалили Лекхето, намного лучше заиграли. Словно каждый внутренне для себя решил, что матч все равно проигран, и благодаря этому мы освободились от нервного напряжения.
– “Арсенал”, по-вашему, может выиграть Лигу чемпионов?
– Почему нет? И “Локомотив” тоже может.
– Год назад у вас было такое чувство?
– Нет. Когда вышли во второй групповой турнир, понимали, что продвинуться далее нереально, что надо просто набирать очки, чтобы зарабатывать деньги для клуба, повышать его рейтинг, а также рейтинг России в целом. Теперь же у нас нет выхода: следует выигрывать либо Кубок России, либо Лигу чемпионов. Овчинников на сей счет уже пошутил, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды. Так или иначе, теперь будет не групповой турнир, а стыковые матчи. В сборную России после ничьей с Уэльсом в Москве тоже мало кто верил.
– За границей поиграть не подумываете?
– А кто возьмет? Мне пока ни разу куда-нибудь поехать не предлагали.
– Может быть, в клуб предложения поступали?
– Не знаю. Как-то спросил в прошлом году. Сказали, что вроде бы “Галатасарай” интересовался. И все.
– Агенты у вас есть?
– Я ими уже наелся. Был один, так звонил раз в год. “Что обижаешься, – говорит, – если предложений нет?”
– Иностранные языки знаете?
– И без них в любой стране нормально объяснялся. Меня все понимают.
– Какое желание загадаете на Новый год?
– Хотелось бы выиграть чемпионат Европы и Лигу чемпионов.
Источник: sport-express.ru