Нападающий “Зенита” Андрей Аршавин в интервью газете “Спорт-Экспресс” рассказал о своем несостоявшемся переходе в ведущий западный клуб.
– Вы смотрели когда-нибудь “мыльные оперы”?
– Давно – в детстве еще. Смутно помню “Рабыню Изауру”, потом еще была “Санта-Барбара”…
– И каково теперь почувствовать себя героем одной из них?
– Наблюдать за “мыльными операми” гораздо проще и приятнее, чем участвовать самому.
– В вашей еще много серий? Или она все-таки подходит к концу?
– В моей… В этом сюжете ситуация зашла в тупик. Я очень хотел и по-прежнему хочу уехать, но клуб, который не хотел отпускать меня изначально, делает все возможное, чтобы такого не случилось.
– “Все возможное” – это назначение очень высокой цены?
– Прежде всего. Но не только. С “Тоттенхэмом”, например, просто не стали вступать в переговоры. Я понимаю, что стартовая цена англичан – 16 миллионов евро – не устраивала, но ведь стартовая и окончательная цены зачастую различаются очень сильно.
– Давайте восстановим хронологию событий. Начнем с ситуации до Euro? Тогда ваша продажа была реальна?
– До Euro мы несколько раз встречались с Александром Валерьевичем (президентом “Зенита” Дюковым. – Прим. Б.Л.) в отеле Marriott в Москве, где я был на сборе национальной команды. Я ему, кстати, очень благодарен за то, что он приезжал сам – у меня в те дни возможности вырваться на встречи не было. Дюков каждый раз подчеркивал, что клуб крайне заинтересован во мне, я же все время говорил, что понимаю интересы “Зенита”, но очень хочу попробовать себя в другом, более сильном чемпионате. И попросил дать авторизацию Деннису Лахтеру – для того чтобы он занялся поисками клуба для меня. Такая авторизация на месяц была дана. Уже во время Euro позвонил Дмитрий Селюк, известный по работе в донецком “Металлурге”, и сообщил, что интерес ко мне проявляет “Барселона”. Он поинтересовался, сколько “Зенит” за меня хочет. На эту тему у нас был разговор еще с предыдущим президентом клуба, Сергеем Александровичем Фурсенко, и речь там шла о сумме порядка 12 – 15 миллионов евро. Поскольку Дюков объявил после прихода, что все обязательства предыдущего президента будут выполняться, я и назвал Селюку 15 миллионов. Он сказал, что это приемлемая цена и если мои личные условия устроят президента “Барселоны” Лапорту, который свяжется со мной, то каталонский клуб отправит “Зениту” официальное предложение. Лапорта позвонил мне, я рассказал ему, чего хочу, и это президента “Барсы” вполне удовлетворило. На следующий день в Санкт-Петербург был отправлен факс с официальным предложением каталонского клуба.
– Какого числа это случилось?
– Сейчас уже точно не помню – или перед игрой со шведами, или сразу после нее. С ответом “Зенит” тянул около двух недель, но в итоге отправил официальный отказ – уже после Euro. В переговоры по сумме “Барселона” вступать не стала – она просто за те же деньги купила Глеба. В принципе Селюк сказал мне сразу – если “Зенит” не согласится, то каталонский клуб сделает предложение Глебу.
– Если бы вы назвали Селюку сумму, условно говоря, в 20 миллионов, и каталонцы на нее пошли, сделка тоже не состоялась бы?
– Думаю, нет. Да и не факт, что “Барселона” согласилась бы на более высокую цену – она явно хотела, что называется, подсуетиться и приобрести неплохой товар по приемлемой цене. Я это понимал, поэтому согласился с решением “Зенита” и не стал вступать в какую-либо полемику с клубом. Хотя дальнейшее развитие событий на трансферном рынке показало, что цена была не такой уж и маленькой. Если Роналдинью стоит 18 миллионов евро, то о чем можно говорить?
– После отказа “Барселоне” в прессе в связи с вами мелькали названия самых разных клубов…
– То, что пишут в прессе, надо делить на десять. Да, мне звонили другие агенты и предлагали, в частности, итальянские клубы. Но я сразу сказал, что в Италию не поеду – мне это неинтересно.
– “Челси” тоже возникал на горизонте?
– Со мной связывался по этому поводу Герман Ткаченко, и у него вроде бы были полномочия на переговоры. Но после того как “Челси” купил Деку, интерес к моей персоне у англичан, видимо, резко упал. Во всяком случае, до каких-то официальных шагов дело так и не дошло.
– Зато появился “Тоттенхэм”?
– К предложению “Тоттенхэма” я поначалу отнесся скептически. Но после того как позвонил сам Хуанде Рамос и рассказал о том, что они продают Робби Кина, и он очень хочет видеть меня в своей команде, это отношение изменилось. Когда в тебе заинтересован тренер, тем более такой известный и сильный тренер, это уже половина успеха будущего перехода. Да и то, как играет “Тоттенхэм”, мне нравится. Поэтому я дал предварительное согласие. Через некоторое время приезжал представитель английского клуба для обсуждения личных условий контракта – беседа много времени не заняла: мы договорились быстро. Да только моя трансферная цена к тому времени выросла. Не знаю, откуда взялась озвученная мне президентом “Зенита” сумма, но она очень велика.
– В прессе называют разные цифры – от 25 до 30 миллионов евро.
– Мне было сказано о 27 миллионах. Эта цена сразу всех отпугнула. Только “Тоттенхэм” отважился предложить пойти на переговоры. Но на данный момент ситуация не развивается. Мое желание уехать меньше не стало, но теперь остается верить только в чудо. Хотя я прекрасно понимаю – если не уеду сейчас, то не уеду, наверное, уже никогда.
– Но с отступными в 27 миллионов евро это просто невозможно!
– Я это понимаю, однако надеюсь на то, что в одно прекрасное утро руководители “Газпрома” встанут с правильной ноги и скажут: “Аршавин надоел уже нам своим нытьем – давайте отпустим его”.
– Но “Тоттенхэм”, при всем к нему уважении, – не “Барселона”. Тем более что вы всегда заявляли, что мечтаете именно о каталонском клубе. Тяжело было внутренне перестраиваться на команду, которая даже в Лиге чемпионов не играет?
– Это не главное. Тем более что сейчас у “Тоттенхэма” очень приличный состав – Модрич, Бербатов и другие, так что клуб вполне может за Лигу побороться. Главное – попробовать свои силы в таком чемпионате, как английская премьер-лига, и играть против клубов уровня “МЮ”, “Челси”, “Арсенала” не раз в пять лет, а регулярно.
– Тем более что, наверное, риск не прижиться в “Тоттенхэме” все-таки меньше, чем в “Барселоне”?
– Риск не прижиться есть в любом клубе. Тем более для футболиста, который всю свою футбольную жизнь провел на одном месте.
– Когда сборная России возвращалась с чемпионата Европы, вы сказали мне, что за границу из всей команды уедет только один человек – вы сами. Та растиражированная потом фраза имела под собой какие-то веские основания или была лишь проявлением эмоций?
– А разве вы не видите, что борьбу за отъезд продолжаю только я? Общаясь сейчас со многими иностранными людьми, знаю, что интерес к Павлюченко, Погребняку, Анюкову, Жиркову в Европе есть, но уйти из российского первенства очень непросто.
– Непросто потому, что здесь весьма приличные зарплаты или препятствия чинят клубы?
– Каждая ситуация индивидуальна. Где-то, как в случае со мной, клуб ни в коем случае не желает отпускать игрока, где-то сам игрок от добра добра не ищет и не желает идти на те условия, что ему предлагают за границей.
– Кстати, в прессе периодически всплывала информация, что ваши личные условия очень велики, и поэтому, в частности, сорвались переговоры с “Челси”. Это хоть в какой-то степени соответствует действительности?
– Ни в какой. С представителями “Челси” я на эту тему вообще не разговаривал, а у “Барселоны” или “Тоттенхэма” проблем с моими личными требованиями не возникало. Могу сказать, что если я уеду за границу, то буду получать меньше, чем в России.
– Если проанализировать нынешнюю ситуацию с трансферной стоимостью, то получается, что Euro действительно пошел вам во вред…
– Так говорить нельзя. Да, цена на меня выросла, но если бы я ничего не показал на чемпионате Европы, то и интереса к моей персоне, тем более на сумму порядка 12 – 15 миллионов евро, никакого не было бы. А все бы вокруг говорили: да куда Аршавину в Европу – он игрок для внутреннего пользования. Хотя и сейчас некоторые говорят – зачем ему ехать, станет Кержаковым номер два. Но если я останусь, то стану Титовым номер два. И через пять лет меня просто отправят в дубль или выставят без объяснений на трансфер.
– Ваше личное настроение за последний месяц сильно изменилось?
– Настроение, мягко говоря, не самое лучшее. Но сейчас уже полегче, так как информации становится все меньше и меньше, а вот в первые две недели после Euro было очень тяжело. Каждые десять минут звонил телефон, и ситуация менялась то в одну сторону, то в другую. Правда, как выяснилось позже, это только казалось, что она менялась… А сейчас, как сами видите, мы разговариваем уже полчаса – и ни одного звонка. Огонь потихонечку догорает, остаются только тлеющие угольки…
– В начале беседы вы упомянули Денниса Лахтера. Почему ваши дела нынешним летом вел он, а не постоянный ваш агент Павел Андреев?
– Потому что в какой-то момент я понял – для того, чтобы уйти, нужно иметь агента, который сам этого хочет. Павел продолжает оставаться моим агентом де-юре, но у него такого желания нет.
– А с кем вы вообще советовались в этой ситуации?
– По большому счету ни с кем. Все решения принимаю сам.
– Как ваша эпопея отражается на семье?
– Тяжело. Юля очень переживает, тем более что Артема надо устраивать в детский сад, и совершенно непонятно – нужно ли искать детский сад в Петербурге или этого делать не стоит.
– Какую позицию занимает Адвокат?
– Он сказал мне, что понимает мое желание уехать, но в то же время если я останусь, то никаких проблем не будет. И я ему всегда нужен.
– В то же время перед матчем с “Томью” он заявил, что пока Аршавин не решит свои проблемы, ему лучше оставаться на лавке.
– Да, и с “Томью”, как вы помните, я не играл. Но потом обстоятельства в связи с болезнью Файзулина сложились так, что мне пришлось выйти на поле.
– То есть Адвокат поменял свою позицию под давлением обстоятельств?
– Нет. Не он поменял свою позицию, а я пришел к нему и сказал, что хочу готовиться и играть с командой. Если не буду соответствовать ее уровню из-за своего психологического состояния, то не скажу ни слова, оставшись вне состава, но отцеплять меня априори не нужно.
– В связи с этим нельзя не задать один из главных, пожалуй, вопросов: если вы все-таки останетесь в “Зените”, не будет ли на вашей игре сказываться обида?
– Сегодня ответить на него я не готов.
– Хорошо, сформулируем иначе: сохранятся ли у вас при таком раскладе игровые и профессиональные стимулы?
– Тоже непростой вопрос. С одной стороны, я очень люблю футбол и хочу играть в него, но, с другой, в России не завоевывал разве что только Кубок…
– Не самый главный трофей, что, кстати, “Зенит” в очередной раз и продемонстрировал. Но не получится ли так, как многие предрекают, что удержанный силой Аршавин станет в коллективе миной замедленного действия, и микроклимат в “Зените” ухудшится?
– Если честно, то не знаю. Заранее можно сказать все что угодно. Но надо оказаться в столь непростой ситуации, чтобы понять, как ты себя в ней поведешь.
– Вы сказали, что если не сейчас, то уже никогда. Это просто ощущение или холодный анализ ситуации?
– А что изменится через полгода или год? Можно, конечно, поступить, как Сычев в свое время: написать заявление об уходе, получить дисквалификацию на четыре месяца, а потом уйти в иностранный клуб. Но это не по мне.
– То есть желания идти с клубом на конфликт нет в принципе?
– Иногда оно, конечно, возникает. Мне этого очень не хочется, но, как все сложится, не берусь загадывать. Во всяком случае, по отношению к клубу и тренеру я действую открыто, какими-то подлыми ходами не пользуюсь и пользоваться не намерен. Себе потом предъявлять претензии не буду – все возможное для того, чтобы изменить жизнь, я сделал. Теперь все в руках Бога: захочет он мне помочь – поможет, нет – что ж, значит, такова моя судьба.
– Но когда мечта не исполняется, может произойти внутренний слом.
– Все может быть – я же живой человек, а не робот. И мне, как любому человеку, свойственны иногда надрывы и уныние. Данная ситуация станет жестким испытанием для моего характера – если он сильный, то выстою. Но предсказать заранее это, опять же, трудно.
– Вся эта история вас чему-то научила?
– Все, что сейчас происходит, очень неприятно, но и полезно тоже. Во всяком случае, многие люди раскрылись для меня совершенно по-новому.
– Пока вы еще в “Зените”, не могу не обсудить с вами клубную ситуацию – как дались команде июльские игры в графике нон-стоп?
– Играли мы, считаю, неплохо – когда-то лучше, когда-то чуть хуже, но в целом неплохо. Правда, очков при этом растеряли много – но на то хватало внешних причин: будь поле во Владивостоке пригодным для футбола или не удали арбитр Фатиха Текке уже в первом тайме матча с “Динамо”… Понимаю, что все это звучит как оправдания, но тем не менее уверен – скоро мы начнем набирать очки гораздо более стабильно.
– А что происходит в чемпионате в целом – почему фавориты буксуют и “Рубину” хватает шести ничьих подряд, чтобы оставаться на первом месте?
– Трудно сказать. Наверное, одним из факторов является более объективное судейство. Раньше в играх того же “Рубина” дома арбитры могли спокойно “обложить” гостей “стандартами”, и этого было достаточно хозяевам для уверенной победы. Сейчас же такого нет. Судьи если и ошибаются, то в обе стороны.
– Говоря об играх в июле – на ваших личных действиях ситуация вокруг контракта как-то отражалась?
– Конечно, она всегда со мной, что не может не мешать. Но я старался делать на поле все, что могу.
– И как бы вы оценили свою игру?
– Как нормальную. Ничего особо яркого не было, но ничего и не портил.
– А как относятся ко всему этому партнеры по команде?
– По-разному. Но, выходя на поле, мы играем в футбол, а не выясняем отношения.
– И как бы вы оценили нынешние шансы “Зенита” на сохранение чемпионского звания?
– Очень важным для такой оценки будет матч с “Рубином” в воскресенье. Если одна из команд выиграет, она резко повысит свои шансы на чемпионство.
– К старту в Лиге чемпионов “Зенит” уже готов?
– Нам бы очень не помешало, чтобы в состав вернулись Погребняк и Ломбертс. Кроме того, думаю, что необходимы еще приобретения.
– В каком количестве?
– Если бы президентом был я, то купил бы, наверное, трех классных футболистов.
– В какие линии?
– Защитника, полузащитника, нападающего. Или защитника и двух полузащитников. Хорошие игроки у нас есть. И их больше, чем одиннадцать человек. Но для качественного рывка “Зениту” нужно покупать звезд.
– Что изменилось в вашей жизни после Euro?
– Я уже говорил вам, что теперь в Петербурге меня узнают десять человек из десяти – даже бабушки или домохозяйки, которые не знали раньше, что в футбол играют ногами, а не руками. Очень большое внимание со стороны, скажем, тех журналов, которые о футболе пишут раз в год. Много приглашений на самые разнообразные мероприятия. Футбол стал модным, поэтому вокруг много суеты.
– Утомляет?
– Я просто отказываюсь от подавляющего большинства приглашений и стараюсь большую часть времени проводить дома. Тем более что надо помогать Юле, на которую после рождения Яны навалилось очень много забот.
– А в вас самом?
– Добавилось уверенности в себе. Как и у остальных игроков нашей сборной. Думаю, теперь будем выходить на матчи отборочного турнира чемпионата мира с гораздо большей верой в собственные силы.
– И что можно планировать в этом цикле?
– Планировать ничего не надо – надо выходить на поле и играть в свой футбол. Думаю, нам под силу выйти в финальную часть чемпионата мира с первого места в группе.
– Сейчас уже можно сформулировать главные уроки Euro?
– Ничего особенного там не произошло. Мы и раньше знали, что когда сборная России играет правильно, она способна добиться результата.
– Но нельзя же отрицать, что чемпионат Европы стал пиком вашей карьеры – во всяком случае, пока?
– По результату – наверное. Но какой-то сверхвыдающейся игры я лично там не показал. Думаю, в некоторых матчах Кубка УЕФА у меня получалось лучше.
– Будь у вас возможность вернуться назад, изменили бы что-то в подготовке к игре с испанцами?
– Нет.
– Совсем скоро мы увидим ремейк лучшего матча сборной России на Euro – 20 августа в Москву приезжают голландцы. Чего зрители могут ждать от этой игры?
– Голландцы будут в нашей роли – им в этом матче надо что-то доказывать. Мы же можем спокойно поиграть в футбол с сильным соперником, в составе которого хватает больших мастеров. Что всегда интересно. Думаю, на “Локомотиве” будут аншлаг и настоящий праздник футбола.
– Сейчас готовится к печати уже третья ваша книга…
– Да, друзья уже шутят, что я стал более плодовитым автором, чем Дарья Донцова (смеется). Однако на самом деле это заслуга и инициатива руководителя моего сайта Игоря Моисеева. Если же я сам возьмусь за написание книги, то она будет совсем иной. Но, думаю, возможно это только после окончания футбольной карьеры.
– Сейчас не хватает времени?
– Нет, просто я не смогу писать неоткровенно, а эта откровенность перессорит меня с доброй половиной футбольного мира.
– За начинающейся Олимпиадой следить будете?
– Естественно. В основном, правда, за игровыми видами спорта и легкой атлетикой.
– И чего ждете от нынешних игр?
– Мне очень неприятна ситуация вокруг наших спортсменов, которых дисквалифицируют за допинг-пробы более чем годовой давности. Ситуация видится такой, что в циклических видах спорта на допинге можно поймать любого спортсмена, и ловят только по каким-то определенным, причем не спортивным, принципам.
– Слава богу, для игровых видов спорта это не так актуально.
– Да, у нас нельзя выехать за счет развития какого-то одного качества. Нарастишь мышцы – потеряешь в технике, прибавишь в выносливости – снизишь стартовую скорость и так далее. Разве что психотропные средства какие-то применять. Но у нас тот же Хиддинк действует лучше любого психотропного средства.
– Резюмируя наш разговор – каковы все-таки ваши шансы на исполнение мечты?
– Я все-таки верю в то, что звезды сойдутся, и уехать получится. Но это уже скорее вера в чудо. Можно, конечно, каждый день звонить президенту клуба и плакаться, но его, думаю, и так уже подташнивает от моих звонков. Тем более что по-человечески он меня, может, и понимает. Но это, к сожалению, ничего не меняет.
Источник: СПОРТ-ЭКСПРЕСС